бумаги по всему рейху стали истощаться, и портнихам приходилось расшифровывать эскизы выкроек на тончайшем листке бумаги с несколькими наложенными друг на друга изображениями.

В марте 1943 года закрыли «Дама» – продолжать печать не представлялось возможным. Этот журнал, наравне с «Дер базар», был одним из самых старых модных изданий в Германии. Его закрытие продемонстрировало, как сильно война ударила по модной индустрии.

В ателье Освенцима таких проблем не было. Там лежало множество журналов, которые могли листать потенциальные клиентки, с дневными платьями, пальто, вечерними нарядами, ночными рубашками, кружевным бельем и детской одеждой. Также была папка, куда складывали выбранные дизайны. Особенно талантливые портнихи – в число которых входила Гуня – могли сшить костюм, просто посмотрев на его изображение. Марта была талантливой художницей и могла, если нужно, сделать выкройку от руки. Марта с Боришкой чертили схемы выкройки на бумаге или делали карточки, которые другие портнихи вырезали, создавая объемную модель. Затем клиентки выбирали ткань, и Марта шла «в магазин».

В «Канаду» Марту сопровождала женщина из СС, управляющая ателье – раппортфюрерин Элизабет Рупперт. Рупперт имела репутацию тихой, болезненной женщины, и была на удивление мила с заключенными портнихами. Ее поведение в Штабсгебойде служило напоминанием, что эсэсовцы – не монолит и не воплощение чистого зла. Они тоже были людьми, с человеческими пороками и добродетелями. Значит, они были в ответе за собственное поведение в лагере, каким бы они ни было.

Хотя Рупперт, как правило, следовала правилам СС, в ее же интересах было хорошо обращаться с портнихами, потому что они шили вещи для нее на стороне – совершенно безвозмездно. Ее комната располагалась прямо рядом с ателье. Она давала портнихам свои вещи на починку и не сыпала наказаниями. Другие эсэсовки поговаривали, что Рупперт слишком добра, что у нее слишком приятное положение, и со временем ее перевели в Биркенау.

Женщины Штабсгебойде умоляли Рупперт не уходить – им казалось, что она в глубине души хороший человек. Оказавшись в Биркенау, Рупперт изменила свое поведение, чтобы соответствовать обстановке. Там ее запомнили жестокой женщиной, издевающейся над венгерскими заключенными в секторе B-11b. Должность Рупперт в ателье заняла польская женщина-фольксдойче, крупная и медлительная. Ей портнихи ничего не шили.

В отличие от надомных швей, портнихи «Верхнего ателье» не чувствовали давления бедности и дефицита материалов, в котором жили простые люди во время войны. В «Верхнем ателье» не надо было давать новую жизнь старому мешку, драным носками или парашюту, не надо было распускать другие вещи, когда ниток не хватало. В «Канаде» хранились бесконечные запасы тканей, нитей и инструментов, которые только могли понадобиться портнихам – пуговицы, шелка, ножницы, молнии, кнопки, плечики, сантиметры. Все, что некогда принадлежало портнихе или портному.

Даже швейные машинки, производимые компаниями вроде Singer, Pfaff и Frister & Rossmann, конфисковали. В Освенциме было столько материалов для мастерских, что его застраховали несколько немецких компаний, в том числе Allianz и Viktoria, которых, очевидно, не беспокоила косвенная поддержка эксплуатации и принудительного труда в концлагерях{309}.

То, что «Верхнее ателье» было полностью снабжено новейшим оборудованием, подтвердила другая портниха-еврейка, Режина Апфельбаум.

Режину привезли в Освенцим с севера Трансильвании в конце мая 1944 года. Она получила татуировку с номером А18151 и была отправлена на тяжелые работы. У Режины было смутное представление о «Верхнем ателье». Немецкий охранник ночью тайком провел ее в Штабсгебойде. Этот неизвестный офицер выбрал себе в любовницы красивую светловолосую заключенную из Венгрии по имени Лилли. Чувствовала ли Лилли что-то к офицеру – неизвестно. В любом случае, выбора у нее не было. Она просто пыталась выжить.

Эсэсовец хотел, чтобы его девушка была хорошо одета. Поэтому Режина после длинного рабочего дня на улице ночью сидела и шила одежду по фигуре для Лилли. Она в одиночку сделала выкройку и сшила целый шкаф одежды, от блузок и платьев до длинных, тяжелых пальто – и все тайком в студии. Офицер, в свою очередь, водил ее на эсэсовскую кухню и давал дополнительные порции еды.

Режина делилась добычей с двенадцатью родственницами, которые все спали на одной деревянной койке в Биркенау: две сестры, мать и тети Режины. Она спасла их от голодной смерти. Шитье в очередной раз спасало жизни. Это было особенно важно для Режины, потому что ей пришлось бороться за возможность учиться портному мастерству – в ее семье считали, что это недостойное занятие для девушки ее происхождения{310}.

Знала ли Марта об этой ночной портнихе? Если да, она не подавала виду. Ее беспокоили клиенты, приходящие днем, и она делала все, чтобы они оставались довольными и продолжали делать заказы. Процесс начинался с выбора дизайна, дальше шла выкройка, затем – выбор ткани, дальше делали пробную версию из ситца, потом сам костюм, примеряли и вносили последние изменения.

В военные годы в моде были дневные платья чуть ниже колена, вязаные кофты с короткими рукавами и кружевными узорами, кружевные нижние платья с косым срезом, чтобы платье облегало фигуру, и элегантные брючные костюмы. Ночные рубашки и вечерние платья делали в пол. По вечерам эсэсовским женщинам не надо было беспокоиться, что они замерзнут в тонкой одежде с глубоким вырезом; они заказывали шубы и пальто.

Гуня, Ирена, Браха и их коллеги шили не только одежду на заказ, но и перешивали качественные вещи, извлеченные из завалов краденого добра в «Канаде», чтобы их снова можно было носить. Неизвестно, какие международные бренды от-кутюр попадали в «Канаду». Chanel, Lanvin, Worth, Molyneux… Названия, вызывающие зависть в довоенном модном мире. Одежда с самыми престижными ярлыками из всех стран, оккупированных нацистами.

В 1930-х и 1940-х годах представительницы среднего класса часто могли обзавестись нарядом прет-апорте и отнести его в ателье или надомной портнихе на подшивку. У простых женщин не было доступа к предметам высокой моды, они не могли просто выбрать себе любой предмет одежды, как эсэсовские женщины в Освенциме.

Марта с Боришкой решали, какую портниху назначить на определенный проект. Главное, чтобы каждая шила как минимум два платья на заказ в неделю. Женщины почти все делали от руки, особенно на финальной стадии. Вместо грубой мешковины, потрепанной по краям, грязной и кишащей вшами, портнихи трогали нежные шелк и атлас, мягкий хлопок и шершавый лен. Делая наметку, подшивая каемку и соединяя швы, они создавали удобные и при этом красивые предметы гардероба. Новая одежда, с вышивкой, буфами, орнаментами и плетением, должна была подчеркивать красоту, а не унизить или оскорбить. Их одежда была подобна прекрасному цветку, растущему в лагере, в окружении грязи.

Но самое интересное в том, что капо Марта Фукс получала заказы