– Не нуждаюсь, – огрызнулась она.

Любопытно, что в книжечке именно эта фамилия и значилась –Сергеев, но вместо слова «обозреватель» прописано было «полковник».

– Up to you, – вздохнул полковник Сергеев.

– Как вы сказали, товарищ полковник? – Татьянашироко открыла глаза, дескать, нс ослышалась ли. Он показал ось в этот момент,что она и в самом деле имеет некоторую бабскую власть над полковникомСергеевым, а потом она подумала, что чувствовала это с самого начала, оченьинтуитивно и глубоко, и, быть может, именно это, только сейчас распознанноеощущение и позволило ей говорить с такой немыслимой дерзостью.

– Я сказал: как хотите, – улыбнулсяполковник. – Многолетняя привычка, от нее трудно избавиться.

Ей показалось, что он вроде бы даже слегка как бы благодареней за вопрос, заданный с лукавой женской интонацией. Вопросец этот дал емувозможность прозрачно намекнуть па свое законспирированное зарубежное, то естьромантическое, с его точки зрения, прошлое и показать даме, что он далеко нсвсегда занимался внутренним сыском.

Затем он начал излагать суть дела. Начнем с того, что ониспытывает полное уважение к Андрею Лучникову и как к одному из крупнейшихмировых журналистов, и как к человеку. Да, у него есть определенное правоназывать этого человека просто по имени. Но это лишь к слову, да-да, так-так…Короче говоря, в ответственных организациях пашей страны придают Лучниковубольшое значение. Мы… давайте я для простоты буду говорить «мы»… мы понимаем,что в определенной исторической ситуации такая фигура, как Лучников, можетсыграть решающую роль. История сплошь и рядом опровергает вздор нашихтеоретиков о нулевой роли личности. Так вот… так вот, Татьяна Никитична, у насесть существенные основания опасаться за Андрея Арсениевича. Во-первых, всякийизучавший его биографию может легко увидеть, как извилист его политическийпуть, как подвижна его психологическая структура. Давайте напрямик: мыопасаемся, что в какой-то весьма ответственный момент Лучников может пойти насовершенно непредвиденный вольт, проявить то, что можно было бы назватьрефлексиями творческой натуры и внести некий абсурд в историческую ситуацию. Вэтой связи нам, разумеется, хотелось бы, чтобы с Лучниковым всегда находилсяпреданный, умный и, как я сегодня убедился, смелый и гордый друг… Он снова тутзорко и быстро глянул на Супа и потом вопросительно и доверительно – совсем ужсвои! – на Татьяну.

Та не моргнула и глазом, сидела каменная и враждебная.

Пришлось «обозревателю» двинуться дальше.

– Однако то, что я сказал, всего лишь преамбула,Татьяна Никитична. В конце концов, главная наша забота – это сам АндрейАрсеньевич, его личная безопасность. Дело в том, что… дело в том, что…понимаете ли, Татьяна… – глубокое человеческое волнение поглотило пустуюформальность отчества, товарищ Сергеев встал и быстро прошелся по кабинету, какбы стараясь взять себя в руки. – Дело в том, что на Лучникова готовитсяпокушение. Реакционные силы в Крыму… – Он снова осекся и остановился в углукабинета, снова с немым вопросом глядя на Таню.

– Да знаю-знаю, – сказала она с непонятной самойсебе небрежностью.

– Что все это значит? – вдруг проговорилдесятиборец и в первый раз обвел всех присутствующих осмысленным взглядом.

– Может быть, вы сами объясните супругуситуацию? – осторожно спросил товарищ Сергеев.

– А зачем вы его сюда пригласили? – Губы Танирастягивались в кривую улыбку.

– Чтобы поставить все точки над и, – хмуро ибасовито высказался завотделом.

– Ну, хорошо. – Она повернулась к мужу. – Тыже знал прекрасно: Лучников уже много лет мой любовник.

Суп на нее даже и не взглянул.

– Что все это значит? – повторил он свой непростойвопрос.

Непосредственное начальство молчало, что-то перекатывая ворту, разминая складки лица и чертя карандашом по бумаге бесконечнуюкриптограмму бюросоциализма: ему что-то явно не правилось в этой ситуации, толи тон беседы, то ли само ее содержание.

Сергеев еще раз прошелся по кабинету. Тане подумалось, чтовсе здесь развивается в темпе многосерийного телефильма. Неторопливый проход винтерьере спецкабинета и резкий поворот в дальнем углу. Монолог из дальнегоугла.

– Из этого вытекает, братцы, необходимость определенныхдействий. Поверьте уж мне, что я не чудовище какое-нибудь, не государственнаямашина… – Сергеев снова закурил, явно волновался, почему-то помахал зажигалкой,словно это была спичка. – Впрочем, можете и не верить, – усмехнулсяне без горечи. – Чем я это докажу? Так или иначе, давайте вместе думать.Вы, Глеб, ведь были нашим кумиром, – улыбнулся он Супу. – Когда вывпервые перешагнули за 8000 очков, это для нас всех был праздник. Вы – гигант,Глеб, честное слово, вы для меня какой-то идеал славянской или, если хотите,варяжской мужественности. Я потому и попросил вас прийти вместе с Таней, потомучто преклоняюсь перед вами, потому что считаю недостойной всякую игру за вашейспиной, потому что надеюсь на ваше мужество и понимание ситуации, ну а если мыне найдем общего языка, если вы меня пошлете сейчас подальше, я и это пойму, поверьте,я только сам себя почувствую в говне, поверьте, мне только и останется, чторазвести руками. Что делать? Проклятая история только и делает, что заставляетнас руками разводить… – Он вдруг смял горящую сигарету в кулаке и непоморщился, тут же вытащил и закурил другую. – Вздор… дичь… как всеповорачивается по-идиотски… ей-ей, нам бы лучше с вами за коньячком посидетьили… или… – Сергеев глубоко вздохнул, кажется, набрался решимости. –Короче говоря, у нас считают, что в интересах государственных дел чрезвычайнойважности было бы полезно, если бы Татьяна Никитична Лунина стала женой АндреяАрсениевича Лучникова, законной супругой, или другом, это на ваше усмотрение,но обязательно его неотлучным спутником.

Монолог закончился, и в кабинете воцарилась страннаяатмосфера какой-то расплывчатости, произошла как бы утечка кислорода, во всякомслучае произведено было несколько странных движений: начспец, например, встал иоткрыл окно, хотя, разумеется, уличный шум только лишь мешал запрятанным егомагнитофонам, тов. Сергеев выпил сразу два стакана шипучки, причем второй пилявно с каким-то отвращением, по допил до конца, Татьяна для чего-то открыласумку и стала в ней как бы что-то искать, на самом же деле просто перебиралапузырьки, коробочки, деньги и ключи. Суп почему-то заглянул к ней в сумочку, апотом стянул с шеи галстук и намотал его себе на левый кулак…