– И ты по-прежнему хочешь иметь их больше?

Меган не была обеспокоена, скорее просто заинтригована. Унее в голове не укладывалось, как вообще можно хотеть детей.

– Не могу тебе ответить определенно. Теперь ужепоздновато. Но если бы такое случилось, думаю, я не был бы против.

– Ну, на меня можешь не рассчитывать, – ухмыльнуласьона и откинулась на подушки.

Тогда, чувствуя, что может быть с ней откровенным, Оллирассказал Меган о Бенджамине:

– Мой восемнадцатилетний сын в сентябре станет отцом.Это глупейшая история. Он работает мойщиком посуды и содержит свою подругу. Ониоба бросили школу, а он мог поступить в Гарвард.

– Может, еще поступит.

Меган, казалось, ему сочувствовала. Было очевидно, что Оллипереживает за сына.

– Они будут растить ребенка?

– Хотят, во всяком случае. Я сделал все, чтобы ихотговорить. По крайней мере, слава Богу, они хоть не женятся.

Олли благодарил судьбу за упрямство Сандры в этом вопросе.

– Может, они одумаются, когда вплотную столкнутся среальностью. Дети милы только на рекламах подгузников. Остальную часть времени– это маленькие монстры.

– А вы со многими детьми имели дело, мисс Таунсенд?

– К счастью, с очень немногими. Покорнейше благодарю.

Она легла на бок и крепко вцепилась в его любимый орган, апотом сползла по простыне ниже, чтобы нежно поласкать его языком.

– Лично я предпочитаю деточкам папочек...

– Значит, мне повезло, – улыбнулся Олли и зажмурился, апотом привлек ее к себе, чтобы отблагодарить.

Однако в эту ночь они наконец в первом часу уснули. Это былмарафон, который Оливеру не суждено было забыть никогда. Это было чудо МеганТаунсенд.

Роман пламенел в самом жарком месяце года. Погода в августестояла знойная, и такой же была их страсть. Они встречались попеременно то унего на квартире, то у нее.

Однажды даже провели ночь, занимаясь любовью на террасе. Ксчастью, окружающие здания были ниже.

Теперь у Олли не хватало времени ужинать с Дафной, но оназнала, что происходит, и радовалась за него. У Оливера постоянно былотсутствующий, рассеянный вид, и Дафна надеялась, что он наконец отключился оттяжелых мыслей.

В один из дней Олли взял Меган с собой, когда поехал вПерчес навестить Бенджамина и отца. Он завез ее к ее отцу и на обратном путизабрал. Почему-то ему не хотелось привозить Меган в перчесский дом, который всееще был полон воспоминаний о Саре.

Но теперь он о ней думал редко. Он был пленен Меган, ихблизостью, ее телом. Как-то в жаркий воскресный вечер, когда они нагишом ходилипо его квартире, зазвонил телефон. Олли не мог догадаться, кто бы это мог быть.Может, Дафна проверяет... хотя в последнее время она редко звонила. Не хотелаему мешать.

Когда он снял трубку, то услышал только треск, потом всезамолчало. Раздался новый звонок, и телефонист сообщил, что сейчас будутговорить из Сан-Ремо. Почти ничего не было слышно. Олли улыбнулся проходившеймимо Меган и с грустью подумал, что придется несколько изменить распорядок. Вследующий уик-энд должны были приехать дети.

– Алло!

Ничего нельзя было разобрать. На том конце провода как будтоплакали, но Оливер был уверен, что это помехи.

– Алло! – прокричал он и вдруг услышал, что это Мелплачет и без конца повторяет «папочка... папочка».

– Мелисса? Мелисса! Говори громче!

Связь прервалась, но потом опять восстановилась, и сталонемного лучше слышно.

– Что? Что случилось?

– ...несчастный случай...

«О Господи... нет... Сэм... только не Сэм... умоляю... идаже не Сара...»

– Деточка, я тебя не слышу! Говори громче!

Глаза у Олли наполнились слезами, пока он ждал. Меганвглядывалась в выражение его лица. Он совершенно о ней забыл от отчаяния, чтоне может разобрать слов дочери.

– ...несчастный случай... погибли... мамочка... «ОГосподи! Все-таки Сара...»

Он встал, словно это могло улучшить слышимость, и закричал втрубку так громко, как только мог:

– Что случилось с мамой?

– ...машина... мы ехали... мы в Сан-Ремо... Жан-Пьер...

– Мелисса, мама что, ранена?

По выражению его лица Меган увидела, что Оливер все ещелюбит свою жену, но не осуждала его за это, ведь восемнадцать лет – это нешутка. Она тоже стояла парализованная страхом. Ей это напомнило звонок почтидесятилетней давности, от ее матери... «Дорогая моя... дорогая... Присцилла...»

– С мамочкой все в порядке...

По щекам у Оливера скатились слезинки, когда он это услышал.

– А Сэм? Что с Сэмом?

– ...У Сэма сломана рука... Папочка, это было такужасно...

Она снова стала плакать, и Олли ничего не понимал. «Но разСэм жив... а он жив... И Сара тоже... А звонит Мелисса...»

– ...На нас наехала машина... на полной скорости...Погиб водитель... и двое детей... и Жан-Пьер... Жан-Пьер погиб на месте... Ах,папочка... это было так ужасно...

«О Господи... бедняга». Но по крайней мере остались живыдети. Его дети, а не те. Ужасно, эгоистично было так думать, но Олли все равноблагодарил судьбу.

– Деточка, а ты-то не пострадала?.. Не ранена?

– ...Я в порядке...

– А где мама?

– В больнице... Она поручила мне позвонить тебе... Намнадо вернуться во Францию на похороны... Мы будем дома в пятницу.

– Вы точно не пострадали? Мама не была ранена?

– ...У нее синяк под глазом... и вся в ссадинах... но,в общем, в порядке...

Разговор был похож на игру в испорченный телефон, но самоеглавное, что они были живы, хоть и в синяках и с переломами. Дети видели, какпогиб любовник их матери, и еще один человек, и двое детей. Олли вздрогнул отодной мысли об этом.

– Вы хотите, чтобы я приехал?

– Нет... не надо... Мы поживем у родителей Жан-Пьера...мы туда сегодня уезжаем... Мама говорит, что у тебя есть их телефон.

– Да, есть. Я вам позвоню. И, деточка...

Олли расплакался, трубка в его руке дрожала.

– ...Я тебя люблю... скажи и Сэму, что я его тожелюблю... А маме скажи, что я сочувствую.

Мел опять плакала, и слышимость стала такой плохой, что вконце концов разговор пришлось закончить. Олли, потрясенный, положил трубку иуставился на Меган. Он абсолютно о ней забыл.