Но Сара только покачала головой и улыбнулась. Казалось, онастала спокойнее и мудрее, но не постарела.

– В понедельник у меня начинаются лекции. Мне надовозвращаться. Дел очень много. – Сара не сказала Оливеру, что в это летонаконец начала писать роман. – Но все равно спасибо. Ребята, может, прилетят комне через пару недель. Не беспокойся за меня.

Однако она боялась возвращения в кембриджскую квартиру, гдеоставалось много вещей Жан-Пьера. Ей вдруг стали понятнее переживания Оливерапосле ее отъезда. В этом было что-то от смерти. Она любила Жан-Пьера как сына,как друга, как любовника, как отца и готова была дать ему все, в чем в последниегоды отказывала Оливеру, потому что Жан-Пьер от нее ничего не требовал. Онпреподал ей уроки щедрости, любви... исмерти...

Сара полетела прямо в Бостон, а Оливер с детьми поехал натакси в город. Они вели себя тихо, были подавленные и расстроенные. Олли спросилСэма, не болит ли рука, и пообещал отвести его к врачу-американцу. Визит ужебыл назначен на вторую половину дня. Когда они пришли к ортопеду, тот посмотрелруку и сказал, что в Сан-Ремо ее сложили правильно.

Мел за минувший месяц подросла, загорела и похорошела,несмотря на жуткие переживания.

Оливер был рад, что дети вернулись, он понял, что очень поним тосковал, даже не отдавая себе в этом отчета. Месяц с Меган вспоминался емутеперь как чистое безумство. На следующий день они должны были отправиться вПерчес, на уик-энд, и Олли предложил Меган, чтобы та приехала туда ввоскресенье познакомиться с детьми. Агги возвращалась в понедельник, до тойпоры им предстояло заботиться о себе самим. Оливер, когда они добрались домой,приготовил яичницу и поджарил тосты. Мало-помалу дети рассказали ему, какпрошло их путешествие. До несчастного случая все было великолепно. Слушая их,Олли опять осознал, как отдалилась от его жизни Сара. Он больше не был уверен,любит ли се.

Поев, дети сразу отправились спать. Сэм клевал носом уже закухонным столом. Сказывалась разница во времени, к тому же оба просто устали.

Оливер подоткнул Сэму одеяло, уложил сломанную руку наподушку, как рекомендовал врач, и пошел проверить Мелиссу. Та стояла посредисвоей спальни с выражением крайнего изумления на лице и держала в руке какой-тозагадочный предмет.

– Что это?

Это была блузка с запутавшимся в ней лифчиком. Лицо уОливера вытянулось, он почувствовал запах духов Меган и теперь вспомнил, какдогнал ее в спальне Мел, буквально сорвал с нее одежду, а потом они с хохотомпомчались в его спальню, и кончилось все любовными утехами в ванне.

– Не знаю...

Олли и вправду не знал, что ей сказать. Не будет же онобъяснять своей шестнадцатилетней дочери, что тут творилось на протяжениипоследнего месяца.

– Это разве не твое?

Оливер состроил невинную мину, а Мел была еще достаточномолода, чтобы не поверить отцу.

– Нет, не мое, – ответила Мелисса тоном жены,подозревающей мужа во всех смертных грехах.

Тут Олли хлопнул себя по лбу:

– Вспомнил. Я разрешил в один из уик-эндов пожить здесьДафне, когда сам был в Перчесе. Ее квартиру красили.

Мелисса восприняла его слова с явным облегчением, Оллипоцеловал ее, пожелав спокойной ночи, и удалился в свою комнату, чувствуя себятак, словно только что избежал смертной казни.

Поздно вечером он позвонил Меган, чтобы сказать, как по нейтоскует и с каким нетерпением ждет воскресенья. На следующее утро все троеотправились за город. Отперли дом, в котором стояла духота и пахло плесенью,включили кондиционер и поехали в продуктовый магазин. Потом, после ленча,направились к дедушке, чтобы забрать Энди.

Джордж выглядел очень хорошо, в момент их прибытия онвозился в саду, но не один – ему помогала Маргарет Портер, соседка. У нее былановая прическа, а на Джордже – новый светло-голубой льняной пиджак. Обасмеялись, и Оливер, видя это, почувствовал облегчение и радость, что отец сновавесел. Все это время, каждый раз, как Олли навещал отца, у него перед глазамивсплывало его лицо в минуту прощания с умирающей супругой. Воспоминание тойсцены разрывало Оливеру сердце, но вот наконец, три месяца спустя, Джордж сталвыглядеть значительно лучше.

– Добро пожаловать! – крикнул он детям, а Маргаретпошла в дом за лимонадом и домашним печеньем.

Все было почти как прежде, правда, Сэм сказал, что печеньестало даже лучше. Маргарет улыбнулась, но отдала должное своей покойнойподруге.

– Твоя бабушка готовила лучше всех, кого я знала. У нееполучался самый вкусный лимонный меренговый пирог.

Джордж улыбнулся, думая о Филлис, а к Оливеру вернулисьвоспоминания детства.

– Чем ты последнее время занимался, папа? – спросилОлли, когда они сели в саду под старым вязом. Родители так и не построили себебассейн, Джордж считал, что он им не нужен, а если хочется поплавать, всегдаможно съездить к сыну в Перчес.

– Мы были заняты. В саду много работы. А на прошлойнеделе ездили в Нью-Йорк. У Маргарет там были дела, ну и в театр заодносходили. Хорошая была пьеса на самом деле.

Джордж произнес это как бы с удивлением и улыбнулся, взглянувна Маргарет. Оливер тоже удивился. Отец всегда терпеть не мог ходить в театр.Потом Джордж посмотрел на руку Сэма и спросил:

– Как это тебя угораздило, внучек?

Сэм рассказал им о несчастном случае, а Мелисса добавиласвои впечатления. Джордж и Маргарет были в ужасе и так же, как Оливер,благодарны судьбе за спасение ребят.

– После такого начинаешь понимать, как ценна жизнь, –сказал Джордж внукам. – И как коротка. Вашему другу было всего лишь двадцатьпять. Это ужасно... ужасно...

Олли заметил, что отец взял Маргарет за руку, и подумал, чтобы это могло значить. Затем она повела детей в дом за лимонадом и новой порциейпеченья.

– Папа, ты хорошо выглядишь, – с некоторой ирониейзаметил Оливер, когда дети ушли. Ему была интересна причина такой перемены, и,кстати, вспомнился собственный загул с Меган. Может, и у отца был небольшойфлирт с соседкой? Ничего плохого тут быть не могло. Оба вдовцы, в возрасте, иимеют право на дружеское общение время от времени. Олли знал, как одиноко былоотцу после смерти матери.

– Я неплохо себя чувствую, сынок. Маргарет очень хорошообо мне заботится. Знаешь, она же была медсестрой, а ее муж – врачом.

– Да, я помню.

– Мы хотели бы как-нибудь пригласить тебя на ужин.Может, даже в городе. Маргарет нравится время от времени бывать в Нью-Йорке.Она говорит, что там чувствует себя моложе. Я не знаю, Нью-Йорк ли на нее такдействует, но у нее энергии столько, что хватило бы на двух ее ровесниц. Онаграндиозная девчонка.

Оливер улыбнулся, услышав, что отец назвал женщину семидесятис лишним лет девчонкой, но что в этом такого. Однако в следующее мгновение ончуть не упал со стула, когда папаша озорно посмотрел на него и с улыбкойсообщил: