– Да, все в порядке. А как вы тут без меня?

– Как видишь, – усмехнулся Юра. – Ирина дрыхнетбез задних ног. После вчерашнего происшествия с книгой она так переволновалась,что всю ночь не спала. Зато теперь расслабилась. Ириша! Просыпайся! –громко позвал он, похлопывая Ирочку по бедру. – Просыпайся, красавица,Стасов приехал.

Ирочка с трудом разлепила глаза и уставилась на менянепонимающим взглядом.

– Владик… – произнесла она хриплым со сна голоском. – Аты разве не улетел?

– Я уже обратно прилетел. Вставай, подруга, труба зовет. Яприглашаю вас обедать в ресторан.

– По какому поводу? – нахмурился Мазаев.

– А просто так. В честь моего счастливого возвращения.

Ирочка, сидя на топчане, крутила головой, стараясьпрочухаться и сбросить с себя тяжелую сонную одурь. Я погладил стоявшую рядомТатьяну по мягкому теплому плечу и прижал ее к себе. Интересно, если я сделаюей предложение, она согласится или откажется? Скорее всего, откажется.

Через полчаса мы заходили в приморский ресторан с нависающейнад свинцово-серым морем верандой. Свободных мест было совсем мало, что инеудивительно при такой-то погодке. Сделав заказ, я вышел из зала якобы втуалет и отправился искать вход на кухню. Рядом с этим входом должно находитьсято место, которое мне было нужно.

Кухню я нашел довольно легко. Воровато оглядываясь, сунул задеревянную дверцу, прикрывавшую пожарный кран, привезенную из Москвы записку,вытащил изо рта комочек жевательной резинки и прилепил его на металлическуюзадвижку дверцы. Резинка была сигналом о том, что в тайнике находится записка.Эту связь мне дали в Москве, потому что в этом южном городе у меня не былоникого, кроме Сережи Лисицына, а на него надежда слабая, тем более что отоперативной работы его отстранили. В моем бумажнике лежала еще одна записка, иее еще предстояло положить в заранее оговоренное место.

Когда я вернулся в зал, закуски уже стояли на столе.Обслуживали здесь быстро, что меня порадовало. Это был тот же самый ресторан, вкотором мы несколько дней назад ужинали вместе с Лилей, и мне было любопытно,вспомнит ли меня толстый усатый официант, который нас тогда обслуживал. Я ведьи столик сегодня выбирал специально в той части зала, которая была за нимзакреплена.

Официант меня вспомнил. И это тоже меня порадовало.

– А где ваша дочка? – спросил он, ставя перед намиогромные тарелки со стейком и жареной картошкой.

– Пришлось отправить ее домой. Представляете, у нееразвилась солнечная крапивница, – посетовал я. – И температураподнялась, и чешется вся, бедненькая.

– Жаль, – посочувствовал он. – Такая славнаядевчушка.

Пока все шло по плану. Я не только не скрывал своеговозвращения, но стремился сделать свое присутствие в городе как можно болеезаметным. Конечно, у меня не было ни малейших оснований подозревать толстогоофицианта в связях с невидимой организацией, которая так старалась от меняизбавиться. Но из десятка случайных выпадов один или два обязательно попадут вболевую точку. Даже в таком огромном городе, как Москва, эта тактикасрабатывала, а уж здесь-то…

После ресторана мы отправились бесцельно бродить по городу.Впрочем, бесцельной эта прогулка была для кого угодно, только не для меня. Яцеленаправленно тащил своих друзей на улицу Сапунова, где находилось самоекрупное в городе фотоателье. Мне нужно было не только это ателье, но ителефонная будка рядом с ним.

Фотоателье выглядело солидно и располагалось в отдельномодноэтажном здании. Размещенные в витрине щиты доводили до сведения граждан,что здесь осуществляются все виды фоторабот: съемка, проявка пленок черно-белыхи цветных, изготовление слайдов и фотографий, фото на документы ихудожественные портреты. Принимаются заказы на выездную съемку торжественныхсобытий. И даже ремонт фотоаппаратов.

Внутри за стойкой сидел молодой парень кавказского типа с трехдневнойщетиной, которая с недавних пор вошла в моду как подражание одному известномузападному актеру.

– Добрый день, – радушно приветствовал он нас. –Что будем снимать? Фотографию на память на фоне морских волн?

– Снимать не будем, – оборвал я его. – Будемзадавать вопросы и отвечать на них.

Парень сразу помрачнел. Было видно, что мои слова вызвали унего неприятные ассоциации с милицией. Немудрено, все-таки приходилосьсталкиваться.

– Здесь не справочное бюро, – пробурчал он, пытаясьсделать свой голос вызывающим.

– Ага, – поддакнул я. – Скажи-ка мне, дружок, ктоу вас в городе занимается ночной съемкой?

– Не понял.

Парень вопросительно поднял голову, но лицо его выражалоявное облегчение. Вопрос показался ему странным, но не опасным. С однойстороны, это было хорошо. Но с другой – плохо. Впрочем, посмотрим.

– Чего ж тут непонятного? Мне нужно фотографировать в ночноевремя. Аппаратуры для ночной съемки у меня нет. Вот я и хочу узнать, у кого онаесть и кто может мне в этом деле помочь. Вопрос ясен?

– Ясно, – снова пробурчал небритый, но дружелюбия вголосе у него прибавилось. – У нас такой аппаратуры нет.

– А у кого есть?

– Откуда я знаю? – Он пожал мощными плечами, обтянутымитрикотажной водолазкой. – Надо поспрашивать у тех, кто в гостиницахподрабатывает. У богатых свои причуды, они любят на память со своими девицаминочные купания запечатлевать.

– Вот и поспрашивай, дружок. А я к тебе завтра загляну. Всепонял?

Парень, видно, совсем освоился с ситуацией, которая емуничем не угрожала, поэтому позволил себе быть неуступчивым.

– У меня, дядя, свои начальники есть. Чужим командирам я неподчиняюсь, – заявил он окрепшим голосом.

Ах ты, боже мой, какие мы самостоятельные! Я обернулся кТане, Ирочке и Мазаеву, которые терпеливо поджидали меня, разглядываяразвешанные по стенам фотографии ослепительных красавиц и мужественных героев.Мазаев перехватил мой взгляд, тут же взял наших дам под руки и вывел на улицу.Что-то он слишком сообразительный, Мазаев этот. Может, он и в самом деленикакой не социолог?

Оставшись наедине с небритым кавказцем, я легко перемахнулчерез разделявший нас барьер-стойку и отработанным движением захватил егоголову в «замок».

– Теперь я буду твоим командиром, понял? Временно, не бойся.На несколько дней. Ссориться со мной не надо, я бегаю быстрее, прыгаю выше, астреляю лучше. Усвоил? Завтра приду за ответом на свой вопрос. Будешь вестисебя неправильно – получишь по попке. Попка у тебя мягкая, так что моей рукебольно не будет. А чтобы у тебя не возникало желания экспериментировать,предупреждаю заранее: про твои художества в зоне пока знаю только я, но кругосведомленных лиц может стать более широким.