– Я дважды был на первой полосе, ничегохорошего. Неудивительно, что нас, адвокатов по коллективным делам, так нелюбят. Никто не любит, вам это еще предстоит почувствовать. Запах денег ассоциируетсяс отрицательными персонажами. Но вы привыкнете к этому, как привыкли все мы. Яоднажды встречался с вашим отцом. – Во время разговора Френч косил глазом ивыстреливал каждую фразу так, словно постоянно обдумывал свои слова на три ходавперед.

– В самом деле? – Клею с трудом верилось, чтоэтот человек и его отец действительно были знакомы.

– Лет двадцать назад я работал в министерствеюстиции. Мы судились за кое-какие индейские земли. Но индейцы привели в судДжаррета Картера из округа Колумбия, и войне был положен конец. Он былблестящим адвокатом.

– Благодарю вас, – лопаясь от гордости, сказалКлей.

– Должен признать, Клей, ваша атака на дилофт– шедевр. И сработано весьма необычно. В большинстве случаев слухи об опасныхпрепаратах расползаются медленно, по мере того как жалобы поступают от всебольшего числа пациентов, Врачи процесс не ускоряют: они имеют свой куш отфармацевтических компаний, поэтому вовсе не спешат поднимать красный флажок. Ктому же по законодательствам большинства штатов юридическую ответственность заназначение вредных препаратов в первую очередь несут именно они. Постепенно в делоначинают втягиваться юристы. У какого-нибудь дядюшки Люка из захолустногоПодунка в далекой Луизиане вдруг ни с того ни с сего появляется кровь в моче,он целый месяц недоумевает по этому поводу, пока не сообразит пойти к врачу. Аврач, пораскинув мозгами, просто отменяет ему тот чудодейственный препарат,который сам же и назначил. Неизвестно еще, додумается ли дядюшка Люк обратитьсяк семейному адвокату. Но даже если додумается, в этих заштатных городишкахадвокаты обычно – серые мышки, которые имеют дело лишь с завещаниями иразводами, так что, попадись им приличный повод для коллективного иска, они егои распознать-то не сумеют. Чтобы вывести вредный препарат на чистую воду, нужновремя. А то, что сделали вы, – просто уникально…

Клею было приятно слушать. Френчу – говорить.Это обнадеживало.

– …Из чего я делаю вывод, что вы располагалиинформацией изнутри, – добавил Френч и сделал паузу, давая возможность Клеюподтвердить его предположение. Но тот хранил непроницаемый вид. – У меняобширные связи в среде адвокатов от побережья до побережья, но ни один из нихдо последнего времени ничего не знал о дилофте. В моей фирме работают дваюриста, чьей единственной задачей является отслеживание информации об имеющихсяна рынке препаратах, однако мы и близко не подошли к возбуждению дела. И вдругя вижу на первой полосе «Уолл-стрит джорнал» информацию о вашем наступлении ивашу улыбающуюся физиономию. Мне известны правила игры, Клей, и я несомневаюсь, что вы получили информацию изнутри.

– Да, но я никогда и никому не откроюисточника.

– Правильно. Вы меня успокоили. Я видел вашурекламу. Мы отслеживаем подобные вещи по всей стране. Неплохо. Доказано, чтопятнадцатисекундный метод блиц-рекламы, который вы избрали, наиболееэффективен. Вы это знали?

– Нет.

– Молниеносный удар поздно вечером и раноутром. Краткое послание, призванное напугать, и номер телефона, где готовыоказать помощь. Я сам проделывал такое тысячи раз. Сколько дел вы собрали?

– Трудно сказать. Обратившимся к нам ещеделают предварительные анализы. Но телефоны звонят не переставая.

– Я запускаю свою рекламу завтра. У меня шестьчеловек, которые занимаются только рекламой, можете поверить? Шесть штатныхрекламщиков. А их услуги недешево стоят.

Появилась Джулия с двумя блюдами – на одномвозвышалась гора креветок, на другом было разложено мясное ассорти – копченаяветчина, салями, что-то еще, названия чему Клей даже не знал, – и разные сортасыра.

– Бутылку чилийского белого, – распорядилсяФренч. – Вино должно было уже охладиться. Вы любите вина? – спросил он,обращаясь к Клею.

– Некоторые. Но вообще-то я не знаток.

– А я обожаю вина. У меня здесь, в самолете,не меньше ста бутылок. – Френч проглотил креветку. – По нашим подсчетам, подилофту должно быть от пятидесяти до ста тысяч истцов. Мы не ошиблись?

– Сто тысяч – это, судя по всему, максимум, –осторожно подтвердил Клей.

– Меня немного беспокоят «ЛабораторииАкермана». Известно ли вам, что я дважды вел против них тяжбы?

– Нет, я этого не знал.

– Десять лет назад, тогда у них была прорваналичности. Но в совете их директоров оказалась пара идиотов, которые сделалиряд неудачных приобретений. Сейчас у них долгов на десять миллиардов. Глупаяистория. Типичная для девяностых. Банки бездумно выдавали деньги идиотам, а тепытались скупить весь мир. Так или иначе, «Акерман» отнюдь не на гранибанкротства. К тому же они застрахованы. – Френч подкидывал наживку, и Клейрешил сделать вид, что заглотил ее.

– Да, они застрахованы по меньшей мере натриста миллионов. И еще у них есть около полумиллиарда, которые они могутпотратить на сделку.

Френч расплылся в блаженной улыбке и толькочто не замурлыкал при этом сообщении. Он не мог, да и не пытался скрыть свойвосторг.

– Отличная сумма, сынок, великолепная! У васнадежные источники в корпорации?

– Превосходные. Есть люди, которые владеютконфиденциальной информацией, и мы располагаем выводами лабораторныхисследований, которыми располагать не должны. «Акерман» со своим дилофтом напушечный выстрел не подойдет к жюри присяжных.

– Восхитительно! – Френч даже закрыл глаза,наслаждаясь услышанным. Нищий адвокат, получивший возможность купить первую всвоей жизни приличную машину, не мог бы выглядеть более счастливым.

Джулия принесла вино и разлила по бесценнымхрустальным бокалам. Френч с видом знатока понюхал, оценил и наконец пригубил.Почмокав губами, он утвердительно кивнул и вернулся к беседе: