— Спасибо, Саша! — сказал Кирилл с поклоном. —Вы все очень хорошо объяснили.

Дмитрий наморщил лоб, потом лицо его просияло:

— Ну, конечно, все ясно! Это когда меня ноги несут вгастроном, а я продолжаю думать, что иду в филармонию!

— Ребята, — остановил его Кирилл, —приступайте к первому научному заданию.

Он объяснил коротко, Дмитрий возликовал, даже радостноржанул, как боевой конь при звуках военного оркестра. Парень не думал, чтонаучные задания могут быть такими простыми и понятными.

За четверть часа он согласно указанию набросал рядом горкукамней. Муравьи все также суетились и прыгали под гусеницей, и Дмитрий начал спаузами подбрасывать им по камню. Муравьи спотыкались, свирепели, щелкалижвалами друг друга. Наконец камней набралось порядочно, и тогда один крупняк,ксеркс-акселерат, дотянулся до раскачивающейся добычи. Тонкая нить,рассчитанная на вес гусеницы, оборвалась, и муравей бегом понес лакомство кмуравейнику.

За это время Кирилл подготовил на второй магистрали кормушкус медом. Мимо вихрем промчался в заросли Дмитрий, очень разочарованный, чтомуравьи не научились строить пирамидки, как умеет даже карикатурная обезьяна, спервой попытки. Вскоре он приволок точно такую же гусеницу, даже рисунок налапах совпадал. Возможно, подошла бы и другой породы или хотя бы другого размера,но Дмитрий где-то слышал — недаром терся возле ученых, — что в науке важнаточность, потому даже подвесил гусеницу головой зюйд-зюйд-вест, хотя Кириллвряд ли мог сказать, где юг, где север.

Кормушка с медом стояла на земле. Ксерксы карабкались другна друга по головам, спеша полакомиться насыщенным раствором, затем Кириллначал поднимать приманку выше... Наконец муравьи едва дотягивались, стоя назадних лапах, а передними цеплялись за край корыта.

Когда кормушка оказалась еще выше, даже самые рослые обозленнозабегали вниз, вставали на цыпочки, пробовали подпрыгнуть. Умопомрачительныйзапах сводил с ума. Мед был совсем близко, сладкий, концентрированный...

Где-то через полчаса возбуждение начало спадать.Недосягаемое корыто с сиропом все также покачивалось над головами, но ксерксыпроходили, не останавливаясь, только недовольно дергали сяжками. Возможно,объясняли, что мед зеленый.

— Пора, — напомнил Кирилл, четко двигая губами. Онповернул Сашу за плечо, чтобы она видела его лицо, и повторил: — Пора.

Саша с энтузиазмом начала выкладывать пирамидку из крупныхкристаллов кварца. Иногда эти глыбки выскальзывали, она работала одной левойрукой, но пирамидка росла. Муравьи часто задевали, натыкались, и все ещестранно было, как замедленно, почти бесшумно, словно воздушные шарики,рассыпается горка из крупных каменных глыб.

Саша гневно корила муравьев за несообразительность, глупаяобезьяна и то, а ведь они потомки древней цивилизации, стыдно, где памятьпредков, нет гордости... Она показывала, что и как делать, суетилась, лезла подноги. Наконец один ксеркс обратил на нее внимание, он взял ее в жвалы ивыбросил в сторону от магистрали.

Когда же она сумела выстроить пирамидку, первый же ксеркс,добравшийся до меда, набрался сиропа так, что брюхо раздулось, как у стельнойкоровы... Но горка внезапно рассыпалась, муравей скатился на головы менеерасторопным.

А Дмитрий подвешивал над тропой уже пятую гусеницу.

Вечером они собрались в пещере-спальне-лаборатории Кирилла.Дмитрий гремел:

— Они дурней не только мартышек, а... Червяк бысообразил! Я сам становился на четвереньки, лазил вверх-вниз, нагляднуюагитацию проводил, только на них никакие положительные примеры не действуют!

— На моих тоже, — убито подтвердила Саша. Ее лицоснова побледнело, вытянулось, как у кузнечика. Она тоже личным примеромподнимала энтузиазм муравьиных масс, но в призывах затратила чересчур многонервной энергии.

— Я все делал, — заявил Дмитрий обвиняюще. Егопалец упирал в грудь мирмеколога. — Все! Только что сяжками не шевелил!

Кирилл предложил задумчиво:

— Может быть, дело именно в этом?

— В чем? — не понял Дмитрий.

— В сяжках. Пошевелим ими правильно...

— Где я возьму сяжки? Приклею?.. Ладно, Кирилл, неостри. Я и руками могу сказать все, что хочешь, только бы поняли. А понимаюттолько то, что уже знают. О жратве, добыче, погоде, неприятеле...

Кирилл сказал терпеливо:

— Ребята, успокойтесь. Это муравьи. Не люди, даже немлекопитающие. У них другой отсчет времени. Если повторять наш эксперимент изодня в день, то через какую-то тысяченку-другую лет кто-то и положит песчинку.

Их лица вытянулись, как в кривом зеркале. Кирилл засмеялся,сказал очень серьезно:

— Не исключено, что случится раньше. Через восемьсот,даже пятьсот лет. Личный пример играет исключительную роль!

Дмитрий смотрел подозрительно. Мирмеколог явно вжился,начинает острить, повеселел...

— А вдруг не получится и через миллион лет?

— Это еще вероятнее, — ответил Кирилл бодро. Онсмотрел чистыми честными глазами. — Отрицательные результаты, естественно,бывают чаще. Однако они почти так же важны науке, как и положительные. Дескать,такой путь бесперспективен. Не только вы, но и тысячи других ученых в мире ужене пойдут такой дорогой. И не только сегодня, но и в будущем, через сотни имиллионы лет! Все будут опираться на результаты негативного опыта ДмитрияНемировского...

Дмитрий раздосадованно отмахнулся:

— Негативного! Я хочу позитивного.

— Ребята, наука должна быть точной. Это экстрасенсымогут выдавать желаемое за действительность, только не мы. Ладно, поговоримзавтра, у меня даже язык замирает. Спокойной ночи...

Утром, едва выйдя из оцепенения, он заявил, разминаязастывшее тело:

— Есть идея! Недаром говорят, что утро вечера мудренее.

Дмитрий уже завтракал, с хрустом вгрызаясь в потрескивающую,как хитин, корочку жареного мяса. Саша каторжанилась, бегая по стенам, чтобы ненатыкаться на жующего Дмитрия.

— Ночью приходят идеи? — поинтересовался Дмитрий ссомнением. — А мне хоть стреляй над ухом. Раньше хоть бабы снились, а приэтом анабиозе всегда на нуле.

— Вы с Сашей станете лидерами среди ксерксов. Непугайтесь, только для дураков муравьи одинаковые. Самые смышленые — охотники.Но даже среди них есть лодыри, хитрецы, супермены... суперанты то есть. Засупермуравьями... суперантами идут, им подражают. Вы должны стать этимисуперантами!

— Кирилл, а при таком холоде... в голове ничего неповреждается?

С утра эксперимент пошел по накатанной дороге. Дмитрийпринес гусеницу, Саша наполнила корыто сиропом. На обеих трассах муравьисобрались кучками, суетились, перебегали друг по другу, звучно щелкали пристолкновении панцирями.