Минуты через две с веранды в гостиную вернулся Джон. Бросивна Гвен восхищенный взгляд, он сердечно улыбнулся; она улыбнулась в ответ, аПаскаль помрачнела еще больше.

— О чем это ты рассказываешь? — спросил Джон и,положив фотоаппарат на стол, взял из рук Эрика бокал вина. — Мы что,собираемся взять напрокат яхту? Но ведь у нас уже есть одна!

Эта реплика Джона рассмешила всех. Яхта, которую ониполучили вместе с виллой, по сравнению с «Сиреной» была ореховой скорлупкой.

Джон, ничего не понимая, переводил взгляд с одного надругого.

— Опять собираетесь тратить деньги на ерунду? —проворчал он, притворяясь сердитым. — Нет, дорогие мои, ничего у вас невыйдет! — Джон по-прежнему не мог оторвать глаз от Гвен, и Паскальнарочито громко загремела посудой.

— Ты ничего не понял. Мы не будем брать яхту напрокат,а просто купим ее! — провозгласил Роберт, и загорелое лицо Джона сталопепельно-серым.

— Здесь? Во Франции?! Да вы с ума сошли! На что этонужно?! Я… — Он хотел добавить что-то еще, но тут до него дошло, что Роберт егопросто разыгрывает. — Ладно, ладно… — миролюбиво проговорил Джон. —Так о какой яхте речь?

Роберт в двух словах повторил то, что он уже говорил Эрику иПаскаль, — что это за яхта и кто на ней будет. Когда он заканчивал свойрассказ, в гостиной наконец появилась Диана. Она была в белых брюках исвободной цветастой блузке.

— Ты случаем не шутишь? — спросила она, крайнезаинтригованная. События развивались совершенно непредвиденным образом, и Дианадаже забыла о раздражении, которое вызвал в ней один вид Гвен.

А вот и нет! — ответил Роберт, втайне гордясь Гвен. Онабыла звездой, и у нее были поистине звездные возможности. Роберт давно решил,что ни при каких условиях не будет злоупотреблять ими, но сейчас был не тотслучай. Он чувствовал, что не должен упускать ни одного шанса, который был бы всостоянии изменить отношение Дианы и Паскаль к Гвен. Кроме того, Роберту самомубыло интересно побывать на яхте, и он с благодарностью посмотрел на Гвен,которая уже позвонила Генри Адамсу и обо всем договорилась. «Сирена» должнабыла войти в залив Сен-Тропе завтра около полудня и прислать за ними шлюпку.План был таков: сначала покататься на яхте, искупаться и позагорать, а ближе квечеру вернуться в залив, встать на якорь напротив виллы и поужинать на воде.

И Роберт не ошибся в своих расчетах. Предложение было стольнеожиданным и заманчивым, что даже Диана и Паскаль не нашлись что возразить.Отставив на время всякую враждебность, они засыпали Гвен вопросами, на которыета охотно отвечала. Они, впрочем, так и не поблагодарили ее за редкуювозможность близко познакомиться со звездами кино, но Роберт исправил это,когда после ужина они с Гвен вышли пройтись в сад.

— Еще раз огромное тебе спасибо. Спасибо от… всехнас, — сказал он и надолго замолчал. Роберт не мог не заметить, что,удовлетворив свое любопытство, Диана и Паскаль снова сделались холодны инеприветливы. Они вели себя просто отвратительно, и он даже подумывал о том,чтобы сказать им пару слов наедине. У них, считал Роберт, не было никакогоправа относиться к Гвен подобным образом — ведь она им ничего не сделала!

Хорошо хоть Джон и Эрик не поддержали своих жен. За ужиномДжон очень много разговаривал с Гвен и был с ней весьма любезен, несмотря намрачные взгляды, которыми то и дело награждала супруга Паскаль. Когда делодошло до десерта, Джон был уже совершенно очарован Гвен: она была внимательными умным собеседником, и разговаривать с ней было очень интересно. Эрик былсдержаннее, но и он задал Гвен несколько вопросов о ее работе и с интересомвыслушал ответы. Однако, перехватив недовольный взгляд Дианы, Эрик замолчал наполовине фразы и до конца ужина не проронил больше ни слова.

Вечерний воздух был прохладен и свеж. Немного побродив позаросшим травой аллеям, Гвен и Роберт вернулись на лужайку перед домом иопустились на белеющие в сумерках садовые кресла…

— Мне очень жаль, что мои друзья так себя ведут, —сказал Роберт извиняющимся тоном. — Похоже, ты догадалась правильно —отчего-то они тебя невзлюбили.

Он понятия не имел, как можно исправить положение, инадеялся, что со временем все как-нибудь образуется само собой. В конце концов,его друзья познакомились с Гвен всего несколько часов назад. Пройдет ещенесколько дней, они к ней привыкнут и начнут судить о ней непредвзято. Холоднаявойна, которую объявили Гвен Паскаль и Диана, казалась ему нелепой инеобъяснимой. Роберт не представлял, что могло настроить обеих женщин такнепримиримо, но Гвен к подобному отношению было не привыкать. Многие, оченьмногие завидовали ее внешности, ее успеху, ее образу жизни, и Роберт бессиленчто-, либо изменить, как бы ему этого ни хотелось.

— Надеюсь, это всего лишь первая реакция, —спокойно ответила Гвен, чтобы успокоить его. — Они привыкнут — дай имтолько время. Завтрашняя прогулка на яхте и ужин с Генри немного их отвлечет,так что, возможно, уже послезавтра они будут смотреть на меня совсем другими глазами. —Она едва заметно улыбнулась. — Объяснять им что-либо бесполезно, потомучто рационального объяснения скорее всего нет. Тут как с детьми — чтобызавоевать их симпатии, нужно их развлекать, дарить игрушки, а самое главное —постоянно чем-то их занимать.

Говоря так, Гвен слегка кривила душой. Рациональноеобъяснение происходящему существовало, но ей не хотелось говорить о нем сейчас,не хотелось напоминать Роберту о его покойной жене.

— Честное слово, я ничего подобного не ожидал. —Роберт с горечью покачал головой. — Паскаль и Диана… они просто хамят тебев лицо! Не понимаю только, чего они хотят этим добиться.

Гвен внимательно посмотрела на Роберта. У него было такоенесчастное лицо, что она решилась.

— Мне кажется, я догадываюсь, в чем дело. Они хотятзащитить тебя.

— От кого?! — удивился Роберт.

— От меня, от кого же еще?! — Гвен улыбнулась сгрустью. — Несомненно, у них сложилось предвзятое мнение о всех известныхкиноактрисах вообще и обо мне в частности. Но это пройдет…

Они это преодолеют, когда увидят, что я… что мне от тебяничего не нужно, — закончила она тихо.

— Неужели все дело в этом?! — удивилсяРоберт. — Нет, я не верю, что они могут быть так… глупы!

Гвен грустно покачала головой.

— Ум здесь ни при чем. Это… Я бы назвала этопредрассудком.

— Но ведь ты не сделала им ничего плохого! Они тебясовсем не знают, — сказал Роберт уже сердито. — Почему же они тогда…

— Ты сам прекрасно понимаешь — дело вовсе не в том, чтоя им сделала или не сделала. Твои друзья чтут память Энн единственным доступнымим способом. Они уверены, что оберегают тебя и твое будущее. Для них я —алчное, коварное чудовище из джунглей Голливуда. Подумай об этом, Роберт, итогда тебе многое станет ясно.