Теперь я жалею, что вообще пригласил тебя сюда, —сказал он печально. Однако он тут же подумал, что в какой-то степениприсутствие Гвен облегчило ему переход к новой жизни, о которой они только чтоговорили. Вместе с тем Роберту хотелось во что бы то ни стало защитить Гвен отнесправедливого отношения, и он чувствовал, как вкупе с верностью покойной женев нем набирает силу преданность Гвен. Она пробудила его к жизни, да и неответить на ее искренность и участие мог только человек бездушный и черствый, аРоберт никогда таким не был.

И, сидя рядом с ней на узком сиденье яхты, он неожиданнопривлек ее к себе и крепко поцеловал в губы.

Чувство необычайной легкости и восторга охватило его. Ничегоподобного Роберт не испытывал уже много лет и, едва переведя дыхание, онпоцеловал Гвен снова.

Наконец он выпустил Гвен и улыбнулся. Поцелуй страннымобразом остудил его гнев. Вероломство друзей, строивших ему всяческиепрепятствия, возымело обратное действие — Роберту захотелось защитить Гвен,заключить в объятия.

— Ты не сердишься? — спросил он нежно.

— Нет. По-моему, все в порядке. А как тысчитаешь? — Гвен все еще беспокоилась о нем, и Роберт улыбнулся. Улыбкаочень шла ему, делая еще привлекательнее и моложе.

В порядке? Ну еще бы!.. — воскликнул он и поцеловалГвен в третий раз. На этот раз она тоже обняла его, и на несколько секундРоберт забыл, где он, что с ним и почему еще совсем недавно он был такрасстроен и зол. В эти сладостные мгновения он мог думать только о Гвен и отом, как приятно ее целовать. Даже об Энн он забыл. Сейчас во всем мире для негосуществовала только Гвен и его чувства к ней.

Потом они еще некоторое время говорили о парусах, оснастке ио том, как правильно лавировать, когда идешь против ветра. Неожиданно Робертвстал на палубе во весь рост и показал рукой на появившееся у входа в заливнебольшое пятнышко. Оно быстро росло, и вскоре Гвен разглядела красавицу-яхту,которая на всех парах летела к ним. Из обеих ее труб поднимался прозрачныйдымок, на мачте трепетал яркий вымпел, полированный корпус из розового деревапоблескивал на солнце, обводы поражали своей элегантностью.

Несколько секунд Роберт и Гвен не отрываясь смотрели на«Сирену Средиземноморья», потом переглянулись. Оба чувствовали, знали, что этимгновения они запомнят надолго, может быть — на всю жизнь.

— Знаешь, ты сделала меня очень счастливым, —сказал Роберт и улыбнулся. Гвен снова наполнила его жизнь смыслом, подарила емувосторг и надежду — чувства, которых он уже давно не испытывал. Ему оченьхотелось провести с ней несколько часов на «Сирене», и Роберт жалел только о том,что пригласил на яхту остальных, однако делать было нечего. Развернув парус, оннаправил свою крошечную яхточку к берегу, чтобы предупредить друзей.

Всю дорогу от причала до виллы они с Гвен держали друг другаза руки, и Роберт чувствовал себя наверху блаженства. Он не помнил уже, когдачувствовал себя таким молодым и счастливым. Энн была человеком сдержанным,малоэмоциональным и терпеть не могла выставлять свои чувства напоказ. Гвен же,напротив, не прятала свою нежность и была значительно более открытой инепосредственной.

Когда они вернулись в дом, Роберт пошел к себе в спальню,чтобы захватить купальные принадлежности и еще кое-какие мелочи. Побросав всенеобходимое в сумку, он отправился к спальне Гвен. Дверь была открыта, но онпостучал, прежде чем войти.

Гвен уже переоделась в белый сарафан и теперь укладывала впляжную сумку чистый купальник, солнечные очки и крем от загара. УслышавРоберта, она обернулась. Волосы красиво обрамляли ее правильное лицо, в карихглазах плясали золотые искры. Она улыбнулась, и Роберт снова обнял ее ипоцеловал. На этот раз он не чувствовал ни вины, ни сожаления — только огромноеоблегчение, покой и любовь. Он понимал, что знает Гвен недостаточно хорошо, ноэто казалось ему не важным. Роберт был уверен в одном:

он нашел наконец женщину, которая может стать для негобуквально всем. Ему многое в ней нравилось, и чем лучше он узнавал Гвен, тембольше находил в ее характере привлекательных черт. Теперь он, наверное, нерасстался бы с ней за все сокровища мира.

Они так и не сказали друг другу ни слова. Взявшись за руки,они вместе вышли в гостиную, словно бросая вызов всему миру. Возможно, с ихстороны было бы разумнее (во всяком случае — на данный момент) спрятать своичувства от Дианы и Паскаль, но Роберт не желал скрываться. Он словно объявлялсвоим друзьям, что стал другим человеком и ожидает от них если не одобрения,то, по крайней мере, уважения к своей воле и желаниям. А если они не изменятсвоего поведения, что ж — в таком случае их ожидают самые серьезные последствия.Какие это будут последствия — Роберт пока не решил, но он был готов к борьбе. Кборьбе за себя, за Гвен и за то чувство, которое рождалось в эти мгновения.

Прогулка на яхте «Сирена» с Генри Адамсом, его женой Чери иеще двумя актерами оказалась куда более интересной и захватывающей, чем моглисебе представить Роберт и его друзья. Генри Адаме держался очень любезно иприветливо и очаровал всех буквально с первых секунд. Во всяком случае, наПаскаль и Диану он произвел такое сильное впечатление, что они толькотаращились на него во все глаза и с трудом подбирали слова, если к нимобращались.

Принимали их на яхте как особ королевской крови. Им выделилиотдельные каюты, где можно было переодеться или просто отдохнуть, стюарды вбелоснежных фирменных куртках ловили каждое их желание буквально на лету, ивскоре у каждого из гостей оказался в руке бокал с прохладительным напитком, аДжон получил к тому же превосходную сигару. Справившись с первоначальнымпотрясением, Паскаль и Диана принялись расспрашивать Чери о современной моде.Суперзвезда подиумов Нью-Йорка и Парижа подробно отвечала им и при этомочаровательно заигрывала с Джоном, который, развалясь в шезлонге с сигарой водной руке и стаканом виски в другой, испытывал поистине райское блаженство.

«Сирена» пришла в Сен-Тропе почти на час раньше, чемпланировалось, и компания не успела поесть, но на борту их ждал роскошный обед.После еды они устроились на палубе, чтобы позагорать, поговорить, послушатьмузыку и перекинуться в карты. Обед и обильная выпивка настроили всех наблагодушный лад, и Роберт позволил себе надеяться, что отныне Паскаль и Дианабудут относиться к Гвен снисходительнее хотя бы из чувства благодарности. Ноего ожиданиям не суждено было сбыться. Даже наоборот — их подозрения проснулисьс новой силой, и, лежа в удобных шезлонгах на носу «Сирены», Паскаль и Дианавполголоса спрашивали друг друга, что заставило Гвен Томпсон поселиться сРобертом на старой вилле, в то время как она могла купаться в роскоши и веститакую же беззаботную и приятную жизнь, как Генри Адаме и его друзья. Она былаодна из них и, бесспорно, она была звездой — в этом-то Паскаль и Диана несомневались. Все три знаменитых актера совершенно искренне восхищались Гвен, еекрасотой, внешностью и талантом, и она держалась с ними как с равными, недопуская, впрочем, ни малейшей вольности, ни малейшего намека на флирт. ТолькоРоберт был небезразличен ей по-настоящему, и это настолько бросалось в глаза,что обеим женщинам стало не по себе. Разыгрывает паиньку, решили они, продолжаянаблюдать за Гвен, старавшейся, чтобы Роберту было хорошо и удобно. Увы,предвзятое отношение к актрисе ослепило их, и теперь они были просто не всостоянии все оценить реально, без предвзятости. Им и в голову не приходилопросто порадоваться за друга. Зато Джон и Эрик, не терзавшиеся подобнымимуками, были очень довольны. Роберт оправдал их надежды.