— Не казни себя, — сказал Роберт как можно мягче.Гвен была с ним предельно откровенна, и он не мог не оценить это подостоинству. Теперь, когда Роберт узнал, чем завершился развод Гвен, ему сталопонятнее, что она пережила. Смерть бывшего мужа, несомненно, сильно на нееподействовала. — Не казни себя, — повторил он. — Ведь ты незнаешь, что происходило с ним в тот момент. Быть может, причина была в немсамом или в ком-то еще — не обязательно в тебе.

Я понимаю, — согласилась Гвен. — Но я не могупростить себе, что была жестока с ним. Я не хотела уступать ему ни в чем, дажев мелочах, это казалось мне чуть ли не позором. Да, когда Герберт изменил мне смоей лучшей подругой, он сделал мне очень больно, но если бы я повела себяпо-другому, если бы попыталась поговорить с ним, я, возможно, не подала бы наразвод так скоро — или вообще не подала. В этом случае сейчас он был бы жив внезависимости от того, осталась бы я его женой или нет.

— Человек не может предвидеть все, — покачалголовой Роберт. — Существует такая вещь, как судьба. Я не фаталист и неверю в предопределение, но мне кажется, что человек не может и не долженотвечать за поступки даже самых близких людей. Всегда есть шанс, чтокакая-нибудь случайность разрушит самые продуманные и выверенные прогнозы ипланы. Ваша совместная жизнь закончилась — вот и все, что тебе нужно знать. Бессмысленногадать, что было бы, если бы…

— Наша с ним жизнь не закончилась — это Герберт положилей конец, — перебила Гвен. — И он сделал это достаточно выразительно.Он застрелился из охотничьего ружья. Впоследствии его новая жена утверждала,что в его смерти виновата я. По ее словам, Герберт так и не сумел пережить нашразвод, и я — а может быть, мое «эго» — в это поверила. Я понимаю, что надопохоронить мертвых и жить дальше, однако каждый раз меня охватывает страх передновыми перспективами. Слишком хорошо я помню, что произошло тогда, и я боюсьповторения, боюсь брать на себя ответственность, боюсь полюбить снова… Поверь,этот страх нелегко преодолеть!

— И все-таки мне кажется, ты должна сделатьпопытку, — мягко сказал Роберт и взял ее за руку. — Хотя бы радисебя. Почему ты должна страдать вечно? Поступок Герберта был трагическойошибкой. И я считаю — он ответствен за то, что произошло, не меньше, а можетбыть, даже больше тебя.

Гвен кивнула. Роберт сказал ей много хороших и теплых слов,и она была тронута до глубины души.

— А как насчет тебя? — спросила она. — Ты,наверное, до сих пор терзаешься из-за Энн? Может, тебе кажется, что ты обязанпосвятить ей всю свою жизнь? Если это так, тебе не позавидуешь, но рано илипоздно тебе все равно придется что-то решать. Нельзя, чтобы прошлое тянуло насна дно! Ведь мы еще живы и должны жить дальше.

— Я постараюсь, если смогу, — покачал головойРоберт. — Но ты права — это будет нелегко. Энн занимала в моей жизнислишком большое место, и так просто она меня не отпустит. Мы были счастливы ибеспечны и были совершенно уверены, что, как в сказке, умрем в один день ивместе отправимся на небеса. Но случилось по-другому. Энн ушла, а я… я застрялмежду прошлым и будущим и не знаю, как сдвинуться с места!

Мне почему-то кажется, ты справишься с этим. Быть может, этозаймет время, но в конце концов… Главное, не спешить и ни к чему себя непринуждать. Ты понимаешь, о чем я?

— Понимаю.

Роберт вовсе не спешил. И Гвен не торопилась, и он былблагодарен ей за это.

— Ты удивительный человек, Гвен, — с искреннимвосхищением сказал он.

— Скажи это своим друзьям, — весело рассмеяласьона в ответ.

— Разве я не говорил… — начал он, но тут в кухнюспустился Эрик.

— Диана не с вами? — спросил он, поздоровавшись.Но Диана еще не появлялась, и Эрик налил себе чашку кофе. Выглядел онрасстроенным — рано утром они с Дианой снова говорили о его злополучном романе.Точнее, не говорили, а ссорились, и в конце концов Диана сказала, что никогдане сможет об этом забыть и что лучше всего им развестись. Эрик в который разпросил прощения, но упорное нежелание Дианы подняться над личной обидой илихотя бы выслушать его вывела Эрика из себя. В результате он наговорилдерзостей, и Диана выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью. Не заходя накухню, она отправилась к морю. Пытаясь прийти в себя после тяжелого разговора,Диана неутомимо плавала, чтобы облегчить свои душевные муки.

Эрик присел за стол и принялся болтать с Робертом и Гвен опредстоящей прогулке на яхте и ужине в компании кинозвезд. Гвен вызваласьприготовить яичницу, но мужчины потребовали круассаны.

К тому времени, когда в кухню спустились Паскаль и Джон,круассаны уже подогрелись и покрылись румяной корочкой, Гвен выложила их наблюдо и налила всем свежеприготовленный кофе. Но только они приступили кзавтраку, как в кухню вошла Диана в купальнике с пляжным полотенцем черезплечо. Демонстративно проигнорировав Гвен, она села за стол как можно дальше отЭрика и заговорила с Паскаль о том, какие продукты им сегодня купить на рынке.Обе женщины вели себя так, словно Гвен не было рядом, и Роберт, исподтишка заними наблюдавший, шумно вздохнул. Похоже было, что дело безнадежное — так, вовсяком случае, ему казалось. Было совершенно очевидно, что, если его отношенияс Гвен перейдут в следующую фазу, его лучшие друзья не только не одобрят их, нои будут всячески отравлять ему жизнь. Роберт дорого бы дал, чтобы исправитьположение, но не знал — как, а между тем все его чувства решительно восставалипротив подобной несправедливости. «Может быть, Гвен права и со временем всевстанет на свои места?» — думал он. И все же ему было очень любопытно, какойбыла бы реакция Паскаль и Дианы, если бы на месте Гвен оказался кто-то другой.Роберт подозревал, что это ничего бы не изменило, и испытывал сильнейшее раздражениепротив Паскаль и Дианы, добровольно взявших на себя роль егоангелов-хранителей. Впрочем, расстраивался он не столько из-за себя, сколькоиз-за Гвен, ведь они не дали ей ни единого шанса проявить себя. Теперь Робертпочти жалел, что позволил ей организовать эту морскую прогулку на яхте, —по его мнению, его друзья ничего подобного не заслуживали.

В мрачном молчании Роберт допил кофе и сразу же послезавтрака увел Гвен кататься на яхте.

— Ты огорчен — я угадала? — спросила Гвен, кактолько яхта отошла от причала. — Быть может, это из-за того, что янаговорила тебе утром? — Она действительно боялась, что больно задела его,когда сказала, что он должен выбраться из своего прошлого и жить дальше, новедь в конце концов Роберт с ней согласился!

— Нет, — покачал головой Роберт. — Просто мнене нравится, как ведут себя Паскаль и Диана. Они, словно дети, не желаютпризнавать того, что им не нравится, и если к детям еще можно относитьсяснисходительно, то взрослые люди заслуживают, чтобы им кто-то вправил мозги.Мне не хотелось бы с ними ссориться, но если подобное повторится, придетсякрупно с ними поговорить!

— Мы должны быть терпеливы, — возразила Гвен, иРоберт уже в который раз поразился ее выдержке и спокойствию.