… а потом глаза старика действительно стали меняться. Зрачок и радужка растворялись в поднимающейся из глубины тусклой матовой синеве, как будто глаз затягивало бельмом.

Алексей увидел перед собой не Михаила Пантелеева, а демона с кривой ухмылкой серийного убийцы, готового прорваться сквозь хрупкую человеческую оболочку, наброситься на беспомощную жертву и разорвать на части. Он снова с горечью подумал о забытой в доме бейсбольной бите, прикинул, что в машине можно использовать как оружие: перочинный нож, отвертка в бардачке, баллонный ключ…

— Ну так как же, Алёша, — пропел демон устами шестидесяти трех летнего старика. — Неужели вы не хотите знать правду? Ну, решайтесь же! Решайтесь!Решайтесь! Вы можете узнать все прямо сейчас!

— Немедленно отойдите от машины! — закричал Алексей. Страх взвился у него в груди вместе с криком. К горлу подступила тошнота: та особая изматывающая тошнота, которая заставляет человека корчиться, стонать и молить Бога о пощаде.

Он вставил ключ в зажигание и повернул, почему-то ожидая услышать сухой треск не работающего стартера.

Машина не заводится. Пантелеев прыгает на него сзади и раздирает горло когтями. Он убивает его...

Двигатель завелся с пол-оборота. Алексей включил печку и направил поток воздуха на заиндевевшее лобовое стекло.

— Ну-Ну, Алёша! Зачем же так? Мы с вами добрые соседи, я знаю вашего отца, — гнусавил Пантелеев, нагибаясь к окну. И Алексей представил себе... нет, он был на сто процентов уверен: стоит ему хоть на секунду замешкаться, и Пантелеев разобьет стекло, проникнет в салон, схватит его за горло корявыми морщинистыми руками и будет стискивать до тех пор, пока не продавит гортань до самого позвоночника...

Алексей заставил щетки смахнуть с лобовухи подтаявший иней, нажал на газ, но левая нога слишком резко бросила сцепление, и двигатель заглох. Паника рванулась в нем, как лошадь в стойле, учуявшая запах дыма. Алексей стиснул зубы, сбросил рычаг на нейтраль и вторично повернул ключ в зажигании. Рука затряслась, и он снова подумал об испорченном стартере. Краем глаза Алексей видел, как Пантелеев извивается снаружи, пытаясь привлечь его внимание, царапается в стекло. Лицо соседа стало каким-то вытянутым, словно Алексей смотрел на него через очки с искаженными линзами. Рот расползся почти до ушей и зубов в нем стало в три раза больше.

— Откройте, не будьте глупцом! Нам есть, о чем поговорить! Вы обязаны меня выслушать! — Его голос стал пронзительнее и тоньше. Он напоминал свист ветра в трубе или отдалённый вой пожарной сирены.

«Нет!», — Алексей врубил первую скорость:

«Нет. Ни за что! Нет!»

Он плавно тронул машину с места, воткнул вторую передачу и поехал вперед по ухабистой, замерзшей дороге. Алексей не смотрел в зеркало заднего вида до тех пор, пока не добрался до опушки леса. Он не хотел видеть, как Пантелеев окончательно изменится. Нет! Ни за что на свете!

— Алёша! Как же так...

И все. Больше ни звука. Только приглушенный гул мотора, шуршание отопителя и истошный лай собаки за дальними огородами.

Алексей проскочил распахнутые настежь зеленые решетчатые ворота с табличкой: «Садоводческое товарищество «Ивняки», поддал газу и с разбега взобрался на бугор. «Девятка» тряслась и подпрыгивала в развороченных колеях. Наконец, он заставил себя оглянуться. Пантелеев шел к своему дому, глубоко засунув руки в карманы. Его сутулая фигура на фоне темного леса выглядела жалкой и скрюченной.

Когда Алексей въезжал под свод огромных сосен, беседующих с ветром, его все время провожал отдаленный собачий лай.

Если хочешь...

... упасть.

«И вот падение состоялось». Килар наблюдал, как фигурки двух женщин исчезают в косых лучах заходящего солнца. «Или я все еще продолжаю падать? Быть может вся моя жизнь — это затяжное падение во тьму».

Странник позволил себе заглянуть в память Алексея Гранецкого. До сих пор он смотрел только вперед, предпочитал размышлять о будущем, попутно решая проблемы настоящего. За спиной притаился источник слабости, а значит — угрозы. Но он так и не смог выбраться из тени прошлого. Килара преследовало ощущение, будто он забыл что-то в своем родном мире, в точке одиннадцатого-двенадцатого ноября 1993 года. Если один человек смог проломить скорлупу реальностей и оказаться в ином мире, в далеком будущем, то... кто-то еще мог сделать это.

«Бык! В ту ночь тебе впервые приснился бык!»

Килар снова взглянул на юг. Грей Арсис и Ламберт уже не было видно. Их поглотила пустыня. Двадцать минут назад он повторил им все, что сказал накануне днем, а затем продублировал сегодня утром. Повторил в третий раз.

— Если будете двигаться в хорошем темпе, то доберетесь до места, где я закопал ящики, самое позднее завтра к вечеру. Жара и усталость будут гнуть ваши головы к земле, но не слишком увлекайтесь изучением своих ботинок. Если случайно пройдете мимо ориентира и не заметите его, это может стоить вам жизни. Так что смотрите по сторонам. Уверены, что не хотите остаться?

Они не слушали его, а если и слушали, то вряд ли понимали. Обеих интересовало лишь одно: играет он с ними или говорит серьезно. Пленницы тяжело дышали, украдкой заглядывая в глаза Килара. Они искали там выражение злорадства и лицемерия, которых на самом деле не было. Пот покрывал их лица крупным бисером.

— Мы… — Грей трудно сглотнула. — Мы натурально… лучше пойдем.

Ламберт молча кивнула.

— Как знаете. — У Странника не было ни малейшего желания их уговаривать. Он знал, что они откажутся еще до того, как завел этот разговор. Но он должен был попытаться. В противном случае, Линн и Робинс его бы не поняли.

Килар продолжил:

— Берегите воду. Сперва вам покажется, что две полные фляги — это очень много, но через несколько часов вы перемените свое мнение, а к утру вам понадобится целая цистерна, чтобы утолить жажду. Пустыня тянет из человека влагу намного быстрее, чем он в состоянии ее восполнить. Советую поспать днем