— Да-а, в милицию! А потом эти, которые привезли и положили,найдут меня.

— Ну, дела! — покачал головой Степан Иванович. — Клавдюш, тыбы мне это… рассольчику налила, что ли. А то во рту горит, соображаю туго.

— Изверг ты, Степа. Весь насквозь больной, а бутылку вчеравыглушил. Тебе прям не терпится, если бутылка есть. Нет чтоб по рюмочке заобедом! — Собственное ворчание немного успокоило старушку. Достав изхолодильника банку квашеной капусты, она нацедила мужу полстакана густогорозоватого рассола.

— Ох, хорошо, холодненький! — зажмурился Степан Иванович,прихлебывая рассол мелкими глотками. — Аж зубы сводит! Слышь, Клавушка, а чеготы так перепугалась? Сейчас ведь время какое? Стреляют, убивают, на каждом шагубандиты друг с другом разбираются.

— Чего испугалась? Подожди-ка…

Клавдия Васильевна стала вытаскивать из корзинки творожныеузелки, молочные банки, потом развернула газету, залитую побитыми яйцами. Смятой газетной страницы сквозь налипшую яичную скорлупу глянуло на нееулыбающееся лицо Вячеслава Иванова.

— Вот чего я испугалась! — показала она мужу мятый кусокгазеты. — Его я и видела в рощице.

— Он, что ли, труп бросил? — не понял Степан Иванович.

— Его бросили, Степа, его. Он сам и есть труп. Ох МатерьБожья, Пресвятая Богородица! Убьют ведь меня! Это ж политика, Степушка, он ведькандидат в губернаторы, его вся область знает. Что делать-то?

— А они, которые бросили, не заметили тебя?

— Что ты! Заметили бы, не отпустили, убили бы прямо там.

— Слушай, так ведь необязательно же говорить как было. Тыничего не видела. Шла себе спокойненько к автобусу и просто наткнулась на него.Он там уже лежал. Ведь все равно кто-то наткнулся бы рано или поздно. Вот ты инаткнулась. А привезли, положили… ничего не знаешь, не ведаешь.

— Ох, Степан, грех-то какой. Это ж получается, врать надо.Это лжесвидетельство.

— Наивная ты у меня, Клавушка, — вздохнул Степан Иванович, —до семидесяти двух лет дожила, а все как дитя малое. Ладно, сейчас умоюсь,пойдем к участковому.

Выехавшая на место происшествия оперативная группа необнаружила при трупе ни документов, ни денег. Однако опознать убитого непредставляло труда, его лицо красовалось по всей области, на каждом углу, то идело мелькало на страницах областной прессы.

Не возникло и вопроса, почему труп кандидата в губернаторыИванова Вячеслава Борисовича обнаружили именно здесь — в трех километрах отрощи, на морском берегу, находилась небольшая дача покойного.

Судмедэксперт определил, что выстрел произведен в затылочнуюобласть, с расстояния около трех метров, из пистолета типа «Макаров». Смертьнаступила между двумя и тремя часами утра, то есть часов за пять до моментаосмотра трупа. После убийства тело было перенесено с места преступления.

Жена Иванова в это время находилась у родственников вСаратове. Ее вызвали телеграммой, а пока для официального опознания пригласилисекретаря, охранника офиса и личного телохранителя Иванова. Все трое былидопрошены следователем.

Секретарша сообщила, что ушла из офиса в половине шестоговечера, Иванов в это время оставался у себя в кабинете. Охранник ителохранитель рассказали, что около половины седьмого к Иванову явилась женщиналет двадцати пяти, представившаяся корреспонденткой московской молодежной газеты«Кайф» Юлией Ворониной. Она попросила кандидата в губернаторы дать ей небольшоеинтервью. Иванов пригласил ее к себе в кабинет, где они проговорили околосорока минут, выпили кофе, после чего вышли из кабинета вместе.

Иванов отпустил телохранителя, попросив отогнать джип кдому, а сам вместе с корреспонденткой отправился пешком по набережной. Онсказал, что собирается немного прогуляться, поужинать в ресторане ителохранитель ему на сегодняшний вечер не нужен. Еще он сказал, что, вероятно,заночует у себя на даче, проведет там весь завтрашний день, в крайнем случаепозвонит.

— А как он собирался добираться до дачи? — спросилследователь.

— Ну, на такси, конечно, — ответил телохранитель.

— А вам не показалась странной идея отправиться пешком с незнакомойженщиной, потом ехать на дачу на такси, а не на собственной машине? Все-такиваш шеф считался довольно крупным чиновником, — спросил следователь.

— Да с такой красоткой он бы и на край света пошел пешком! —хихикнул телохранитель. — Шеф всегда имел слабинку насчет девок и любил передними выпендриться. К тому же она сама просила прогуляться, то да се, сказала,мол, зачем нам кто-то третий. Ну, он и поплыл!

— А ее просьба вас не насторожила? Вы ведь, как я понял,даже не видели ее документов.

— Мое дело маленькое. Мне сказали, я отчалил.

— А сами вы где провели вчерашний вечер и ночь?

— Ну, я отогнал джип, а потом пошел к своей знакомой. А отнее — домой. Утречком.

Знакомая телохранителя Косолапова Валентина Игоревна, 1975года рождения, подтвердила: верно, всю ночь телохранитель Иванова провел у неена квартире.

Что касается охранника офиса, то он проспал почти всю ночьна своем рабочем месте, на раскладушке. Только дважды, первый раз около часаночи, второй раз под утро — точного времени не помнит, — он уходил ккруглосуточному коммерческому ларьку, в двух кварталах от офиса, перекусить.

Все трое: и секретарша, и охранник, и телохранитель —сообщили: в тот вечер при Иванове находились золотые часы на золотом браслетешвейцарского производства, золотой мужской перстень с пятью бриллиантами, атакже кожаная мужская сумочка-визитка с документами и деньгами. Ни одной изперечисленных вещей на трупе не обнаружили. Впрочем, поскольку труп был одет впижаму, ничего удивительного, что эти вещи у него отсутствовали. Правда, вскоревсе это нашли у него на квартире. Так что версия ограбления рассыпалась, так ине выстроившись.

Разумеется, выяснилось, что никакой газеты «Кайф» в Москвене существует. Женщины по имени Юлия Воронина никто, кроме охранника ителохранителя, не видел нигде и никогда. Вячеслав Иванов в тот вечер не был нив одном из ресторанов города и пригорода.

Объявили в розыск неизвестную женщину, на вид около двадцатипяти лет, рост около ста семидесяти сантиметров, телосложение нормальное,волосы рыжие, прямые, стриженые, глаза темно-синие, большие, лицо овальное,губы полные, нос прямой. Одета в узкое короткое платье лилового цвета. Особыхпримет нет.

Следствие, начавшееся весьма активно, зашло в тупик и сталопотихоньку превращаться в обычный для милиции всех российских городов«глухарь», то есть дело, которое вести надо, но раскрыть никогда не удастся.