придется провести не один вечер, чтобы изучить и запомнить все, написанное там. История всегда помогала отследить основные этапы развития страны и предположить, что ее может ждать в будущем. Особенно меня интересовал темный маг Вольф, о котором Аманда лишь обмолвилась, не вдаваясь в подробности.

Жутко хотелось задать вопрос и узнать, каким образом он захватил другую магическую страну, для чего ему это необходимо и каким образом страны-союзники могли бы вмешаться в происходящее. Истребление и гонение простаков, представителем которых я все еще являлась, виделось чем-то кошмарным, совершенно не входящим в понятие цивилизованного общества. Кроме того, пренебрежение к людям, не наделенным магическими способностями, в той или иной степени сквозило во всех словах, произнесенных сегодня. Лишь несколько человек, повстречавшихся за то время, что я находилась в Делитрее, относились ко мне спокойно. Остальные открыто выражали неприязнь, даже мадам Закинс не скрывала презрения.

Преподавательница поднялась с места и проследовала в центр класса, к макету, царственно высящемуся на столе. Она сложила руки на груди, не забыв вздернуть подбородок, когда, оглядывая класс, наткнулась на меня, и повернулась к Аманде с Дином.

– Молодцы. Оба получите сегодня оценку «превосходно», можете занять свои места, – произнесла мадам Закинс.

Аманда и Дин, улыбаясь, сложили волшебные предметы, которые использовали в процессе презентации, и отправились к партам.

– Если вопросов ни у кого нет, вы можете покинуть класс. Не забывайте, что домашнее задание будет вывешено на доске, те, кто его не выполнит, не будут допущены к экзаменам… – начала было мадам Закинс, но Эдриан прервал ее:

– Почему бы вам не рассказать о восстании Вольфа, о том, как он захватил Армирею? Думаю, что Веронике, – Эдриан впервые назвал меня по имени, и сердце пропустило удар, – будет полезно узнать о новейшей истории. Расположение городов, университеты и прочая ерунда – это, конечно, важно, но как насчет того, что происходит прямо сейчас?

Воздух в классе замер, казалось, стало холоднее. Повисло тягостное молчание. Пальцы мадам Закинс подрагивали, губы сжимались.

– Верховный Правитель… – захлопала она ртом, как рыба, но Эдриан снова не дал ей договорить.

– Верховный Правитель, вероятно, придумал весь этот абсурд с обучением и уроками для того, чтобы она узнала, для чего сюда пришла, – проговорил Эдриан, и голос его из скучающего стал гневным. – Так почему бы вам не выполнить приказ и не рассказать, что происходит?

– Мне не давали распоряжения раскрывать государственную тайну, – отстраненно сказала мадам Закинс и обратилась к классу: – Все свободны.

Ученики поднимались с мест и направлялись к выходу, оживление возвращалось на их лица, кто-то начал переговариваться между собой так, будто только что не произошло ничего экстраординарного и Эдриан не вступил в очередной конфликт с преподавателем.

Звука отодвигающего стула за спиной не было слышно. Я могла поклясться, что Эдриан все еще сидел за партой, волоски на затылке встали дыбом, а ощущение, что меня сверлят взглядом, нарастало с каждой секундой. Я боялась вздохнуть или пошевелиться, будто на меня был наставлен пистолет и от одного неловкого движения курок будет спущен и выстрел придется прямо в голову.

Мадам Закинс, нервно собрав несколько книг и свитков пергамента, исчезла за дверью.

– Эдриан, с кем ты пойдешь на пару снадобьев и травничества? – кокетливо проворковала Аманда, материализовавшись рядом в мгновение ока.

– Ни с кем, – холодно ответил парень.

Аманда обиженно надулась, схватила сумочку, лежавшую на соседней парте, и выскочила из кабинета, оставив нас с Эдрианом.

Скрипнул стул, и раздались шаги, приближавшиеся к моему месту. Я усердно переворачивала листы книги, не разбирая ни единого слова на этих старинных, шершавых и пахнущих библиотекой страницах. Эдриан резко выхватил книгу из-под моего носа, и я уставилась в столешницу, разглядывая черточки темно-красного дуба, прожилки некогда живого, растущего в лесу дерева.

– Долго ты так будешь сидеть? – Эдриан уперся бедром о столешницу. – Поднимайся, я должен отвести тебя к Ван Торну. На сегодня занятий для простецких мозгов достаточно, вряд ли ты сможешь усвоить что-либо еще в один день.

Эдриан вернулся в свое обычное состояние, называя меня простачкой и выказывая пренебрежение, но это было гораздо привычнее, чем если бы он продолжил называть меня по имени.

Неловко поднявшись со стула, соревноваться в грации со мной смогла бы только корова на льду, я подняла голову, встретившись взглядом с темно-шоколадным омутом радужек Эдриана. Почему самые грубые, заносчивые парни должны быть такими красивыми? Я лишь на секунду задержалась на чертах его лица, и в этот раз во мне снова шевельнулось что-то сродни раздражению и гневу. Почему я должна его бояться? Если от меня скрывают, где находится Майки, и всячески замалчивают этот вопрос до пробуждения моих магических способностей, возможно, меня ожидает что-то явно похуже, чем какой-то дворянин, или кем там еще мог являться Эдриан, пусть и с невероятной силой волшебства.

– Отдай книгу, – огрызнулась я, повысив голос и изо всех стараясь не разрывать зрительный контакт.

На мгновение непонимание отразилось на лице Эдриана, а затем он криво ухмыльнулся и наклонился вперед.

Глава 22. Магия и сталь

Ноздри защекотал аромат ванили, мускуса и чего-то терпкого, ягодного, практически неуловимого. Лицо Эдриана оказалось так близко, что на секунду я забыла, как дышать. Он поднял руку и намотал прядь моих волос на палец.

Мышцы одеревенели и больше не повиновались, не получалось пошевелить даже кончиками пальцев. Несколько мгновений Эдриан рассматривал локон, а затем резко выпустил его и, схватив меня за затылок, резким жестом притянул ближе.

– Никто не смеет так разговаривать со мной, – прорычал Эдриан, почти касаясь своим лбом моего.

Я пыталась отвернуться, но он держал так крепко, что попытки пришлось прекратить. Его хватка была сильной и властной. Радужки глаз Эдриана потемнели, превратившись из шоколадных в почти черные. Он облизнул верхнюю губу, и из-под нее показались заостренные клыки.

– Ты поняла, Вероника?

– Поняла, – выдавила я.

Эдриан тут же отпустил меня, его лицо вновь приняло скучающее и отстраненное выражение. Я же едва могла восстановить дыхание, сердце грохотало в груди, казалось, оно вот-вот проломит грудную клетку.

– Все время забываю, какой у вас глупый и непродуманный простецкий мир, – он тут же перевел тему. – Эта книга тебе не нужна. Все, что необходимо для обучения, уже есть в твоей комнате, а если понадобится что-то еще, всегда можно использовать материализующий шкаф.

– Какой шкаф? – Я едва заметно потирала затылок, на нем все еще ощущались цепкие пальцы Эдриана.

– В нашем мире полно магических предметов, их