— Я знаю. Знаю. — Его ладонь скользнула вниз к синяку изакрыла сизый отпечаток биты на ее ребрах. — Вдохни.

Синяк вспучился под ладонью Теда. Сквозь его желтые отникотина пальцы Бобби видел полоски лилового пятна.

— Так больно?

Она мотнула головой.

— А дышать?

— Тоже нет.

— И когда твои ребра прижимаются к моей руке, тоже небольно?

— Нет. Только саднит. А больно… — Она взглянула на своежуткое двугорбое плечо и тут же отвела глаза.

— Я знаю. Бедненькая Кэрол. Бедняжка. Мы до этого ещедойдем. Где они тебя еще били? Ты сказала, по животу?

— Да.

Тед задрал ее блузку спереди. Еще синяк. Но выглядел онпобледнее и не таким жутким. Тед осторожно прикоснулся к нему кончиками пальцев— сначала над пупком, потом под ним. Она сказала, что не чувствует там такой жеболи, как в плече, что живот у нее только саднит, как ребра.

— По спине они тебя не били?

— Н-нет.

— По голове? По шее?

— Н-нет. Только по боку и по животу, а потом по плечу, а онохрупнуло, а они услышали и убежали. А я думала, что Уилли Ширмен — хороший.

Она горестно взглянула на Теда.

— Поверни головку, Кэрол.., отлично.., теперь в другуюсторону. Поворачивать не больно?

— Нет.

— И ты уверена, что они ни разу не ударили тебя по голове?

— Нет. То есть да, уверена.

— Ты счастливица.

Бобби не мог понять, какого черта Тед назвал Кэролсчастливицей. Ее левая рука, казалось ему, была не просто сломана, а наполовинувырвана из плеча. Ему внезапно вспомнилась жареная воскресная курица и какщелкает дужка, когда ее вытаскиваешь. Что-то закрутилось у него в желудке. Насекунду ему показалось, что сейчас его вывернет — и завтрак, и черствый хлеб,которым он поделился с утками.

"Нет! — сказал он себе. — Сейчас не смей! Теду и безтебя хватает проблем”.

— Бобби? — Голос Теда был ясным и четким. Словно проблем унего было меньше, чем их решений. И каким же это явилось облегчением! — С тобойвсе в порядке?

— Угу. — И ведь он сказал правду: желудок у него усмирился.

— Отлично. Ты поступил правильно, что привел ее сюда. Тыспособен еще поступать правильно?

— Угу.

— Мне нужны ножницы. Ты не найдешь их? Бобби пошел в спальнюматери, выдвинул верхний ящик комода и достал ее плетеную рабочую корзинку.Внутри лежали ножницы средних размеров. Он побежал назад и показал их Теду:

— Такие годятся?

— Отлично, — сказал Тед и добавил, обращаясь к Кэрол:

— Я разрежу твою блузку, Кэрол. Мне очень жаль, но я долженсейчас же осмотреть твое плечо, а я не хочу сделать тебе снова больно.

— Ничего, — сказала она и снова попыталась улыбнуться. Боббидаже страшно стало от ее храбрости. Да если бы у него плечо стало такимдвугорбым, он наверняка блеял бы, будто овца, напоровшаяся на колючуюпроволоку.

— Домой ты сможешь вернуться в рубашке Бобби. Верно, Бобби?

— Само собой. Пара-другая вошек мне тьфу.

— Обхохочешься, — сказала Кэрол.

Тед осторожно разрезал блузку на спине, а потом спереди, апотом снял обе половинки, будто скорлупу с вареного яйца. С левым боком он былособенно осторожен, но Кэрол хрипло вскрикнула, когда пальцы Теда задели ееплечо. Бобби подскочил, и сердце у него, совсем было успокоившееся, сновазаколотилось.

— Извини, — пробормотал Тед. — Ого. Поглядите-ка! ПлечоКэрол выглядело уродливо, но не так ужасно, как боялся Бобби — наверное, такпочти всегда бывает, когда поглядишь прямо на то, чего боялся. Второе плечобыло выше нормального, и кожа на нем была до того натянута, что Бобби не понял,как она вообще не лопнула. И цвет у него был какой-то странно сиреневый.

— Очень плохо? — спросила Кэрол. Она глядела в другуюсторону — на стену. Ее лицо выглядело изнуренным, изголодавшимся, как удетей-беженцев. Бобби подумал, что после первого беглого взгляда она ни разу непосмотрела на это плечо. — Я буду в гипсе все лето?

— Не думаю, что тебе вообще понадобится гипс. Кэролпоглядела на Теда с недоумением.

— Оно не сломано, деточка, а только вывихнуто. Кто-то ударилтебя по плечу…

— Гарри Дулин…

— ..так сильно, что выбил головку верхней кости твоей левойруки из ее ямки. Я думаю, что сумею вернуть ее на место. А ты выдержишьминуту-другую очень сильной боли, зная, что потом все, наверное, будет хорошо?

— Да, — сказала она, не задумываясь. — Вправьте его, мистерБротиген. Пожалуйста.

Бобби поглядел на него с сомнением:

— А вы правда сумеете?

— Да. Дай-ка мне твой пояс.

— Что-о?

— Твой пояс. Дай его мне.

Бобби вытащил пояс — совсем еще новый, подаренный ему наРождество — из петель и протянул Теду, который взял его, не отводя глаз отКэрол.

— Как твоя фамилия, деточка?

— Гербер. Они называли меня Гербер-Беби. Но я же не беби.

— Ну конечно. И вот сейчас ты это докажешь. — Он встал,усадил ее в кресло, а потом опустился рядом на колени, словно типчик в старомфильме, предлагающий свою руку и сердце. Он дважды сложил пояс Бобби пополам иначал совать Кэрол в здоровую руку, пока она наконец не отпустила локоть, атогда сомкнул ее пальцы на изгибах. — Отлично. А теперь сунь его в рот.

— Сунуть пояс Бобби в рот?

Тед ни на секунду не отводил от нее взгляда, а теперь началпоглаживать ей целую руку от локтя до запястья. Его пальцы скользили вниз отлоктя.., замирали.., и возвращались вверх к локтю.., потом снова двигались кзапястью. “Будто он ее гипнотизирует”, — подумал Бобби. И — да, Тед еегипнотизировал, Зрачки у него опять жутко расширялись и сужались.., расширялисьи сужались. В одном ритме с движениями его пальцев. Кэрол, приоткрыв губы,уставилась на его лицо.

— Тед.., ваши глаза…

— Да-да, — сказал он нетерпеливо, словно не интересуясь темчто проделывают его глаза. — Боль поднимается вверх, Кэрол, тебе это известно?