— По-моему, это ужасно, — говорила в день еетридцатилетия одна из молодых секретарш своей подруге. — Она живет толькоработой, и не дай бог оказаться у нее на пути. По крайней мере, так людиговорят. Лично я ее боюсь.

Подруга согласилась, и обе пошли в туалет посплетничать одвух новых сотрудниках редакции новостей. Хилари и к этим темам былабезразлична. Казалось, что ее не интересует ничто, кроме работы, карьеры ислужебных вопросов.

В тридцать два года она стала вице-президентом, в тридцатьдевять — третьим лицом в телекомпании, и ! никто не сомневался, что близокдень, когда Хилари займет в ней высший руководящий пост. Ведущие газеты —«Нью-Йорк тайме» и «Уолл-стрит джорнэл» публиковали материалы о се успехах.

Хилари Уокер добилась своей цели.

Артур Паттерсон был совершенно подавлен, когда вышел наПарк-авеню после посещения врача. Он не был удивлен, он этого ожидал ивсе-таки… втайне надеялся на другой диагноз. Правда, боли были уже оченьсильными, таблетки почти не помогали, но все равно он пытался себя убедить, чтоэто не та болезнь.

Дойдя до угла, он остановился перевести дыхание. Была толькополовина пятого вечера, но Артур уже совершенно выбился из сил, боль разрывалаему грудь, душил кашель. Какой-то прохожий остановился и поинтересовался, ненадо ли помочь, однако Артур, кое-как справившись с кашлем, взял такси и поехалдомой.

По пути он все думал о том, что сказал врач, о его страшномдиагнозе, и рассуждал про себя: «Видно, другого я не заслужил. Что ж, мне почтисемьдесят два… я прожил полноценную жизнь… более или менее полноценную…»

Марджори умерла три года назад, Артур присутствовал напохоронах и очень удивился, узнав, что она всего несколько лет назад второй развышла замуж за бывшего конгрессмена. Стоя тогда в сумраке церкви святогоДжеймса, он задавал себе вопрос, была ли она удовлетворена своей жизнью, былали когда-нибудь счастлива?

И вот теперь он тоже умирает. Странно, но это его не пугало.Он лишь сожалел, что так мало после себя оставит миру — лишь адвокатскуюпрактику, которая значительно сократилась в последние годы, хотя он по-прежнемуежедневно ходил в контору, во всяком случае, когда достаточно хорошо себячувствовал.

Артур понимал, что его компаньоны будут единственными, ктозаметит его отсутствие, да еще секретарша — ее наверняка просто передадутдругому адвокату.

Швейцар помог ему выйти из такси. В лифте Артур, как обычно,поговорил с лифтером о пустяках — о ранней жаре, результатах бейсбольныхматчей. До квартиры добрался крайне утомленный.

Мысль о скорой смерти не оставляла его. Скоро все будеткончено…

Войдя в гостиную, Артур расплакался. Почему-то емувспомнилась Соланж… Соланж с ее огненно-рыжими волосами и изумрудными глазами…Он ее так сильно любил, но это было так давно. «Увижу ли я ее послесмерти? — думал он. — Существует ли загробная жизнь?.. Рай и ад, какмне говорили, когда я был еще мальчиком?..»

Артур закрыл глаза и тяжело опустился в кресло…

— Соланж… — произнес он шепотом ее имя, и слезыскатились по его щекам.

Артур снова открыл глаза от внезапного чувства отчаяния. Онужасно подвел ее и Сэма тоже… Девочек, которых они безумно любили, судьбаразбросала так, что они совершенно исчезли. Это он позволил им исчезнуть. Этобыла его вина. Он мог бы взять их к себе, если бы имел смелость.

Но теперь было слишком поздно. Слишком поздно. Соланж нестало больше тридцати лет назад… и Сэма… Но все-таки Артур твердо знал, чтодолжен теперь сделать. Он должен разыскать сестер Уокер, чего бы это ему нистоило.

Артур дотемна просидел в кресле, вспоминая прожитые годы,окопы под Кассино, свое ранение, освобождение Парижа, первую встречу с ней…

Вернуть прошлое, изменить случившееся было нельзя, да и неимело смысла. Однако Артур решил, что перед смертью должен найти девочек,объяснить все, один, последний раз свести их вместе. С мукой он вспомнил тотдень в Чарлстауне, когда приехал за Меган и Александрой, а Хилари так жалобноумоляла не забирать их.

Большую часть ночи Артур пролежал в кровати без сна, думая одевочках, которые уже давно выросли, о том, как их теперь найти и хватит ли дляэтого времени.

Завещать им, кроме акций и облигаций, он мог только дом вКоннектикуте — может, он им пригодится. Артур купил его давно в качестве летнейдачи, но наведывался туда редко. Это был большой викторианский дом, которыйАртуру нравился и в котором он мечтал поселиться на закате жизни. И вот этотзакат наступил, а времени на спокойную жизнь, работу в саду, долгие прогулкивдоль моря уже не будет.

Для него все кончено. Врач сказал, что операцию делатьпоздно. Рак распространился слишком быстро, ослабленный организм не выдержиткакого-либо радикального лечения. Прогнозировать, сколько осталось жить, былотрудно. Может быть, шесть месяцев, может, три, а то и того меньше, взависимости от течения болезни.

В полночь Артур принял снотворное, но заснул лишь под утро.Спал беспокойно — ему снилась рыдающая Хилари, потом он кого-то обнимал, лицоХилари вдруг превратилось в лицо Соланж, которая плакала в его объятиях испрашивала, за что он убил ее.

Несмотря на бессонную ночь, утром Артур отправился наработу. В одиннадцать часов он переговорил с одним из своих компаньонов, откоторого узнал, кто является лучшим специалистом по розыску людей. Артур необъяснял, зачем ему это понадобилось, партнер, впрочем, не задавал никакихвопросов.

В полдень Артур сам позвонил Джону Чепмену и был удивлен,что тот согласился встретиться в тот же день. Правда, он сказал, что дело нетерпит отлагательства, к тому же Чепмену его фамилия и положение были известны.Не часто случалось, что глава столь крупной юридической фирмы звонил сам, даеще с явным отчаянием в голосе.

Чепмен предложил увидеться во второй половине дня, хотярасполагал всего часом свободного времени. Артур горячо поблагодарил и поспешилиз кабинета, похлопав себя по карману, чтобы проверить, там ли таблетки. Безних он теперь не решался сделать ни шагу.

— Вы вернетесь после ленча, мистер Паттерсон? —спросила секретарша, когда Артур, покашливая, проходил мимо.

— Вряд ли, — едва слышно произнес он и направилсяк лифту.

Секретарша покачала головой. Шеф в последнее время выгляделужасно. Ежедневная работа, похоже, его слишком утомляла. Она подумала, чтокому-нибудь надо убедить его уйти на пенсию.

Поездка на такси заняла всего несколько минут. Хорошооборудованный офис Чепмена располагался на углу Пятьдесят седьмой улицы и Пятойавеню. Здание было небольшим, но респектабельным и ухоженным. Чепмен занимал внем почти целый этаж. На двери, однако, виднелась лишь скромная табличка: «ДжонЧепмен».