– Котенок, – прервал я его, – а почему тот Летящий, когда онеще был человеком, не решился сжечь город и начать «решающую битву»?

Котенок замотал головой:

– Да с чего ты взял? Даже если он пришел из другого мира иборолся вначале за Свет…

– Не ври, – попросил я.

Котенок поколебался и сказал:

– Видимо, ему не хватило решительности. Он был слишкомромантичным, слишком наивным. Думал, что за добро можно драться только честно.А когда понял, что от него требуется, растерялся. Ну… и ушел к Летящим.

– Может, он был прав? Летящие не сжигают города – а тыпредлагаешь это сделать.

Котенок молчал. Нет, конечно, я не собирался уходить кЛетящим. Но третью дверь в свой мир искать было еще не поздно. Пока я ненатворил такого, после чего уже не уйти…

В дверь тихонько постучали. Лэн, явно обрадованный, бросилсяоткрывать. Котенок старательно не смотрел на меня.

Вошел Герт. Молча, словно чувствуя напряжение, висящее вкомнате, потрепал Лэна по голове и направился к столу.

Мне сразу стало легче. Я понял, что надо делать.

– С возвращением, мальчики, – сказал Герт, усаживаясь. К«мальчикам» он отнес, похоже, и Котенка.

– Добрый вечер, Герт. – Мне до сих пор было трудно называтьвзрослых, тем более стариков, просто по имени. Но Герта я почему-то стариком невидел.

– Мне рассказали о том, что было на площади, – безпредисловий начал Герт. – Данька, Лэн, это правда? О Черном огне?

Я посмотрел на Котенка. Тот перестал прятать глаза и хмурозаявил:

– Как хочешь. Говори…

И я рассказал. Все, от начала нашего похода и до умирающегоЛетящего в Круглой башне. Только про похищение Лэна совсем коротко, а про Гарет– не все…

Лэн принес чай – просто для порядка, и он безнадежно остыл кконцу моего рассказа. А потом я замолчал и стал ждать слов Герта.

Он повернулся к Лэну, положил руку ему на плечо и сказалсовсем не то, что я ожидал:

– Ты держись, Младший…

Я ждал. Герт посмотрел на меня и поинтересовался:

– Ты ведь сам это сделаешь? Лэну никак нельзя сжигать город…

– Да вы что? – У меня все перевернулось от спокойных словГерта. – Серьезно?

И тут же я понял – серьезно. Герт согласен с Котенком. Уменя выбили из-под ног последнюю опору. И теперь остается только падать – всениже, ниже, ниже…

– Давайте решим, как это сделать. – Герт говорил тихо, нотвердо. – Надо сделать так, чтобы вас не заподозрили… и чтобы атака выгляделаправдоподобно.

– Мы хотели сжечь нежилые здания. – Котенок вопросительноглянул на Герта. – Клубы, склады, мастерские…

Герт покачал головой:

– Подозрительно. Лучше сбросить эти колбы с большой высоты,из-под самых облаков. А дальше – ветер и судьба.

Можно привязать на каждую колбу длинную ленту материи, оназамедлит падение и увеличит разброс. А Данька сложит крылья и приземлитсяраньше. Сразу вернется в дом, я тоже здесь буду. Засвидетельствую алиби…

Рассуждал Герт так уверенно, словно каждую неделю емуприходилось сжигать свой город.

– Как тебе план, Данька? – поинтересовался моим мнениемКотенок. Я пожал плечами. Глупо спорить. Все «за». Даже Герт…

– Может быть, я еще и увижу солнце. – Старик слабо улыбнулсяи погладил Котенка. – Как ты думаешь?

– Думаю, да.

Вот оно что… Солнышко, в которое уже никто не верит. И такхочется доказать всем, что был прав. Даже если придется сжечь город…

Я покосился на Лэна – не начнет ли он снова убеждать, что яне имею права бросать Черный огонь. Лэн молчал. Ну и прекрасно.

Вся вина будет на мне.

Ведь это я привел Котенка.

Мы решили начать через час – время уже будет позднее, наулицах никого не останется. Конечно, меня все равно могли заметить, но с этимриском приходилось мириться.

Время тянулось как в предновогодний вечер. Мы пили чай, иГерт снова расспрашивал меня о башне Летящих, о Настоящем мече… Я дал емупосмотреть ножны – пустые, легкие. Потом Лэн буркнул, что пойдет глянуть, естьли еще народ на улицах. Он ушел, а мы продолжали разговаривать. Идиоты…

Я первым понял, что Младшего нет слишком долго, и посмотрелв угол. Сумка Лэна лежала там по-прежнему… только чуть обмякла. Я подошел к нейи открыл.

Внутри лежало свернутое в рулон старое Крыло. И все.

Над городом висела тьма. С гор дул ледяной шквальный ветер,и сквозь Крыло в тело проникал озноб. Небо казалось пустым, и ни очки, ниНастоящий взгляд не помогли мне рассмотреть Лэна.

Мы стояли на взлетной площадке башни и таращились посторонам, словно ожидали, что Лэн вот-вот вернется и отдаст нам Черный огонь.

– Ему нельзя этого делать, – тоскливо повторил Герт. –Мальчик явно не в себе…

– Нельзя, – эхом отозвался Котенок.

– А зачем позволил Лэну уйти? – спросил я. Без всякойзлости, просто у меня не было сомнений, что Котенок видел, как Лэн достаетЧерный огонь из сумки. Но Котенок неожиданно взорвался:

– Хватит обвинять, Данька! Я не знал этого! Я не собиралсяпосылать Лэна на акцию! Где были твои глаза, Старший?

– На площади, в пыли! А за эти я не отвечаю – они из Света!

– Тихо, – прервал нас Герт. – Лэн!

Лэн падал – крошечное пятнышко, едва различимое в небе.Метрах в ста над землей он раскрыл Крыло – вначале чуть-чуть, а потомполностью. Он тормозил, спускаясь словно на двух маленьких парашютах. Япредставил, как выворачивает руки набегающий ветер, и у меня самого занылиплечи.

Уже над самыми головами Лэн часто забил крыльями и опустилсяна башню мягко, словно после обычного планирования.

Он не удивился, увидев нас. Сложил Крыло и подошел ко мне.

– Зачем? – тихо спросил я.

Лэн пожал плечами… и улыбнулся!

– Ты же хотел этого, Данька.

Я попытался возмутиться… и не смог. Хотел? Я не хотелсжигать город сам! Это совсем другое.

Но выбор ведь был простым – либо я, либо Лэн должны этосделать. И Лэн меня опередил.

Опередил, потому что я особенно не торопился.