– Где колбы? – резко спросил Котенок.

Лэн неопределенно показал вверх:

– Там. Падают. Ветер сильный. Где упадут, не знаю.

Еще не понимая почему, я на шаг отступил от Лэна. И вдругвспомнил, кто любил разговаривать такими короткими, рублеными фразами.

Лэн улыбался, поглядывая то на Котенка, то на меня. Потомсказал:

– Надо спуститься. Сейчас упадут. Вдруг прямо нам на головы?

Я лишь покачал головой. Лицо у Лэна было нормальным, и,кроме манеры говорить, ничего вроде бы не изменилось, но посмотреть на негоНастоящим взглядом я не решался.

– Надо спуститься в дом, – повторил Лэн.

– Нет. – Я произнес это с неожиданным облегчением, прекраснопонимая, что не прав, но твердо зная, что не передумаю. – Я останусь здесь.

– Я тоже останусь, Даня. – Герт положил руку мне на плечо ипосмотрел в лицо – строго, серьезно.

Котенок поерзал, но ничего не сказал. Просто встал междунами, прижимаясь к ногам. Лэн недоуменно фыркнул, потом пожал плечами:

– Ну ладно. Останемся.

Так мы и стояли с полминуты, глядя друг на друга и нерешаясь посмотреть вверх. Ветер трепал Лэну волосы, отбрасывал на глаза, но онсловно не замечал этого. Так я и запомнил этот миг…

Первым вспыхнуло здание, которое было мне знакомо. КлубСтарших. Темное пламя мгновенно растеклось по крыше, и шорох пылающего дереваказался в тишине громким, как автоматные выстрелы.

«Это не так уж страшно, – подумал я. – Это не атомная бомба…даже не напалм…»

Пламя словно дожидалось этой мысли. Черный огонь стек состен и заплясал на булыжной мостовой, подбираясь к соседним домам. И тутполыхнуло второй раз – теперь гораздо ближе, метрах в ста от нас. Япочувствовал жаркую волну, ударившую в лицо, и низкое квадратное здание в концеулицы развалилось. Мгновенно, словно его взорвали изнутри.

– Оружейные склады. – В голосе Герта была растерянность. –Лэн, как ты ухитрился нацелиться?

Я повернулся, с трудом отрывая глаза от огня, и увиделсмущенную улыбку на лице Младшего. Так улыбаются, услышав незаслуженную, нолестную похвалу.

– Да я не целился… Ветер и судьба. Так, Герт?

Герт молчал. «Проняло», – с радостью подумал я.

– Ветер и судьба, – прошептал Котенок. – Сознательно ты,конечно, не целился…

Ударило в третий раз – тоже недалеко, на окраине. И лицоГерта побледнело, утрачивая всю энергию и силу. Он вмиг стал тем, кем так нехотел выглядеть, – дряхлым старым человеком.

– Жилые кварталы… – С лица Лэна сползла улыбка.

Что-то прошептав, Герт бросился вниз по лестнице. Я дернулсябыло за ним, потом сообразил, что для нас есть и другой путь, побыстрее.Расправил Крыло и прыгнул с башни.

– Зря! – крикнул вслед Котенок. Я его не слушал. Работаякрыльями, поднялся выше, попал в поток горячего воздуха, идущего от пылающихскладов, заскользил к месту последнего пожарища. И только сейчас, через минутупосле падения первой колбы, тишину разорвал крик.

Преданный город просыпался.

Я почти долетел до горящих домов, когда с башни подо мнойстартовал Крылатый – мой ровесник, а значит – Младший. Приблизился и крикнул,явно не узнавая меня:

– Вверх! Шоки приказал найти Летящих!

Что ж, вверх так вверх… Я стал подниматься, потихонькуудаляясь от Крылатых, один за другим рвущихся в небо. Искать Летящих я, конечно,не собирался. Уже через минуту, заложив вираж, я снова скользил к земле.

Пылало пять или шесть домов – уже не черным, а самым обычнымогнем. Глаза резало от яркого света, пока я не догадался поднять щитоксветоумножителя. Вокруг суетились люди – в основном взрослые и девушки.Крылатых почти не было, они ловили несуществующих диверсантов.

Пожар тушили – но чертовски неумело. Даже двигались всекак-то скованно… Сообразив, в чем дело, я стал носиться среди толпы, хватаялюдей за руки и крича, чтобы они сняли очки.

Крылатые не освещали улиц, и мысль о том, что снаружи можетбыть светло, не приходила им в головы…

Откуда-то из соседних домов ведрами по цепочке началипередавать воду. Пользы от нее оказалось немного. Черный огонь от воды лишьрасползался вокруг, подступая к соседним зданиям. Постепенно попытки тушитьпрекратились, люди стояли молча, глядя на обреченные дома.

– Песком надо тушить, – сказал я, ни к кому не обращаясь.

– Поблизости песка нет, Даня. – Мне на плечо легла рукаГерта. Он тяжело дышал, видно, бежал всю дорогу. – Никто не ждал налета…

Дома горели. Начали отваливаться ставни, глухо, неохотнолопались стекла. Гул пламени изменился, прозрачные языки огня врывались внутрь,захлестывали комнаты, словно одержимые жаждой разрушения.

– Все выбрались? – спросил Герт. Я пожал плечами – наверное…Иначе люди не стояли бы так тихо.

И в этот момент распахнулись ставни на втором этаже одногоиз горящих домов. Не вывалились, а распахнулись, вместе с застекленными рамами.Комната была уже заполнена пламенем, и силуэт мальчишки у окна казалсявырезанным из темной бумаги. Мальчишка вскарабкался на подоконник и замер. Подним было метра четыре и охваченная Черным огнем булыжная мостовая.

Толпа молчала. И я вдруг понял – они прекрасно знали, что изэтого дома не все успели выйти.

Герт рядом тяжело выдохнул. Отпустил мое плечо.

Мальчишка продолжал стоять. Любой Крылатый, даже самыйнеопытный Младший, прыгнул бы вниз – в этом был крошечный, но шанс. Номальчишке было лет семь, не больше.

Он еще не разучился бояться высоты.

Герт беспомощно посмотрел на меня – даже не на меня, а наскладки Крыла, свисающие с моих плеч. Неужели он не понимает: к мальчишке неподлететь, не выхватить его с подоконника в лучшем стиле Супермена. Пламясожжет, искорежит тонкую ткань Крыла, засосет в окно, как в аэродинамическуютрубу…

Герт бросился к дому – перепрыгивая через лужицы горящегокамня, петляя из стороны в сторону. Сухая стариковская фигура казалась такойнелепой в этих акробатических прыжках, что я едва не расхохотался.

Что со мной?

– Прыгай! – Я скорее угадал, чем услышал крик Герта. Онстоял под раскрытым окном, подняв руки, и пламя лизало его ноги. Брюкидымились. – Прыгай!

Мальчишка шагнул было вперед, потом отшатнулся… Герт ждал,он словно не чувствовал боли.

Всему есть мера. Герт расплачивался за свое «да» разрушениюгорода. Я знал, какой будет окончательная цена для Герта.