энергией, как будто тело не поспевало за разумом, а перо стремилось не отставать от идей, которые изливались неудержимым потоком.

– Лес, прошлая ночь, и перед этим… Вот как я хочу жить, Королева Пчел.

Фрида рассмеялась.

– Пытаться уснуть на холодной колючей ветке?

– Мне нужна борьба, преодоление, свобода! Понимаешь, свобода! Не хочу жить связанным.

Он начал вытаскивать из оборванных карманов пригоршни розовых лепестков и разбрасывать по кровати.

– Значит, нам не обязательно жениться?

Фрида забралась обратно в постель. Комнату наполнял густой аромат раздавленных роз.

– Разумеется, мы должны пожениться, – холодно произнес Лоренцо. – Теперь читай, а я принесу тебе завтрак.

Она стала читать стихи – невероятно искренние, открытые, а затем – очерки и наброски. Она не брала в руки ручку, пока не дошла до короткого рассказа без названия. Везде говорилось о ней – в стихах и набросках, – но в этом кусочке были ее точные слова, сказанные неделю назад. Как он умудрился их запомнить?

Фрида схватила ручку, окунула в чернильницу и стала вычеркивать неправильные фразы – она больше так не думала.

Она так увлеклась, что не услышала ни велосипедного звонка почтальона, ни громкого стука в дверь, и, когда появился Лоренцо со свертком в руках, испуганно подняла глаза.

– Мы же договорились не открывать почту на этой неделе.

– Это моя рукопись. Вернулась от издателя, – напряженным тоном сказал он.

– Видимо, нужно внести некоторые исправления, – бодро произнесла Фрида. – Ты ведь сам говорил, что это твоя лучшая книга.

– Да. Она чертовски прекрасна.

– Так открой. И напиши им, что хочешь изменить название. «Пол Морел» – неудачное название. Я придумала гораздо лучшее: «Сыновья и любовники».

Лоренцо развязал бечевку, аккуратно смотал ее в клубочек и лишь тогда начал разворачивать коричневую бумагу.

– Да разорви ты ее! Почему ты вечно экономишь каждую веревочку и кусочек бумаги? – не выдержала Фрида.

Им до зарезу нужны деньги, которые принесет «Пол Морел», а Лоренцо кропотливо сворачивает бечевку!

Он отложил в сторону громоздкую рукопись и начал читать письмо, которое пришло вместе с ней. Кровь медленно отхлынула от его лица, затем прилила вновь.

– В чем дело? Я помогу тебе внести правки.

Лоренцо швырнул письмо на кровать и замолотил кулаками по воздуху.

– Пропади они пропадом, проклятые бесхребетные свиньи! Скользкие, жирнобрюхие, жалкие, вонючие гниды!

Его голос звучал пронзительно и резко, кулаки стучали все быстрее.

– Ничтожные, тупые, трусливые, гадкие англичане! Ненавижу!

Он вылетел из комнаты, с такой силой хлопнув дверью, что затрещали ставни.

До Фриды все еще доносился его голос, пробивавшийся сквозь половицы:

– Я пишу лучше всех в Англии… Великий роман… Чертовски великий… Будь они прокляты, мерзкие свиньи с гнилым сердцем… Пусть сдохнут от злости…

Она взяла письмо от мистера Уильяма Хайнеманна и пробежала глазами строчки.

«Роману не хватает единства, без которого не удержать читательский интерес… ни одного положительного героя… неопределенность структуры… чересчур откровенно… вынуждены отказаться от публикации…»

Фрида схватилась за голову. Если Лоренцо не сможет продать роман, что они будут есть? Как кормить и одевать детей? Его последняя книга стихов разошлась тиражом всего в сто экземпляров. На такие деньги даже рыбку в аквариуме не прокормить.

Лоренцо ворвался обратно в комнату, его лицо побагровело.

– Все, медовый месяц закончился!

– Ничего страшного, – убеждала его Фрида. – Я тебе помогу. Мы все исправим.

Он швырнул ей пачку конвертов.

– А вот тошнотворные письма от твоего мерзкого чудовища-мужа.

– Эй, ты куда? Не оставляй меня читать их в одиночестве! – взмолилась она, однако Лоренцо уже выскочил из комнаты.

Письма Эрнеста, злобные и противоречивые, шокировали ее своей жестокостью. У Фриды заранее дрожали руки и пересохло во рту.

– Я иду переписывать свой чертовски восхитительный роман, чтобы он стал еще лучше, – бодрым и уверенным голосом прокричал с лестницы Лоренцо.

Квартира профессора Альберта Вебера

Икинг, окрестности Мюнхена

28 июня 1912 года

Дорогой Эрнест!

Благодарю тебя за готовность взять меня обратно в жены, а также за предложение квартиры в Лондоне. Насколько я могу судить, твои планы меняются ежедневно, и я не совсем понимаю, как на них реагировать. Однако, учитывая множество условий, которые ты выставляешь в нагрузку к предложениям, они для меня неприемлемы. Ты требуешь, чтобы я отказалась от мистера Лоуренса. Я не могу. Он умрет без меня, и его гений будет уничтожен навсегда.

Я хотела бы проводить школьные каникулы с Монти, Эльзой и Барби – каждый год, так долго, как они того пожелают. Я отчаянно скучаю по детям и надеюсь, что ты на это согласишься. Кажется, я не так много прошу – детей нельзя лишать общения с их собственной матерью.

Фрида

Квартира профессора Альберта Вебера

Икинг, окрестности Мюнхена

1 июля 1912 года

Дорогая Элизабет! Я этого не вынесу! Прошлой ночью я сидела и билась головой об пол – так ужасно и нестерпимо мое горе. Жить вдали от своих детей – все равно что оторвать от костей свою плоть. Я старалась о них не думать, и в течение нескольких дней (которые Лоренцо называл своим медовым месяцем) мне это удавалось, а теперь боль вернулась, острее и страшнее, чем раньше.

Я не понимаю, дорогая Элизабет, почему столько людей должны страдать, чтобы я могла жить. Ты живешь своей жизнью, и никому это не мешает. Почему другие должны страдать, чтобы могла жить я? Чтобы мог жить Лоренцо?

Эрнест не понимает, почему я ушла. Я уверена: если бы он лучше понимал меня, настоящую меня, а не выдуманную им миссис Уикли, его «снежный цветок», он бы проявил больше снисходительности и отзывчивости. Поэтому я решила поменять подход. Я послала ему письма Отто Гросса, чтобы он увидел, кто я на самом деле. Как ты можешь себе представить, для меня это все равно что вытащить из груди и запечатать в конверт собственное сердце. Все эти пять лет они подтверждали, что я чего-то стою в этой жизни! Но разве у меня был выбор? Если Эрнест узнает, что меня вдохновил на перемены доктор Гросс, а не что-то в нем самом, он, надеюсь, проявит сострадание. Еще я решила отправить ему «Анну Каренину». Прочитав эту книгу, он, возможно, станет милосерднее, терпимее. Поймет, что быть рогоносцем не стыдно, и осознает, какими ужасными последствиями грозит его отказ дать мне развод.

Альберту нужна его квартира, и мы с Лоренцо решили перейти через Альпы в Италию. Там я постараюсь забыть несчастья, причиной которых стала. Возможно, поход прояснит мои мысли и я смогу принять верное решение. Всякий раз, когда я думаю о детях, на глаза наворачиваются слезы, которые я должна скрывать от Лоренцо: он очень злится. Вчера он хлопнул дверью у