Там было холодно, пронизывающий ветер обжег его через тонкоепальто. Но Реншо все же на минуту задержался, разглядывая город, как полководецзахваченную страну. По улицам, как жуки, ползут автомобили. Очень далеко, почтиневидный в золотой предвечерней дымке, сверкал мост через залив, похожий напричудившийся безумцу мираж. На востоке, за роскошными жилыми небоскребами, елевидны набитые людишками грязные трущобы, над которыми возвышается лестелевизионных антенн из нержавейки. Нет, здесь, наверху, жить лучше, чем там,на помойке.

Он вернулся в квартиру, задвинул за собой дверь и направилсяв ванную понежиться под горячим душем.

Через сорок минут он присел с бокалом в руке и не торопясьстал разглядывать коробку. За это время тень накрыла половину темно-красногоковра. Лучшая часть дня закончилась, наступил вечер.

В посылке бомба.

Разумеется, ее там нет, но вести себя надо так, как будто впосылке бомба. Он делает так всегда, именно поэтому прекрасно себя чувствует,не страдает отсутствием аппетита, а вот многие другие отправились на небеса, втамошнюю биржу безработных.

Если это бомба, то без часового механизма — никакого тиканьяиз коробки не доносится. С виду обычная коробка, но с каким-то секретом. Новообще-то сейчас пользуются пластиковой взрывчаткой. Поспокойнее штука, чем всеэти часовые пружины.

Реншо посмотрел на почтовый штемпель: Майами, 15 апреля.Отправлено пять дней назад. Бомба с часовым механизмом уже бы взорвалась всейфе отеля.

Значит, посылка отправлена из Майами. Его фамилия и адреснаписаны этим угловатым почерком с обратным наклоном. На столе у бледногобизнесмена стояла фотография в рамке. На ней старая карга в платке, самабледнее этого Ганса Морриса. Наискосок, через нижнюю часть фотографии тем жепочерком надпись: «Привет от мамочки, лучшего поставщика идей твоей фирмы». Эточто еще за идейка, мамочка? Набор «Убей сам»?

Он сосредоточился и, сцепив руки, не шевелясь, разглядывалпосылку. Лишние вопросы, например — откуда близкие Морриса узнали его адрес? —не волновали Реншо. Позже он задаст их Бэйтсу. Сейчас это неважно.

Неожиданно и как бы рассеянно он достал из бумажникамаленький пластмассовый календарь, засунул его под веревку, которой былаобвязана коричневая бумага, и клейкую ленту — скотч отошел. Он немногоподождал, наклонился, понюхал. Ничего, кроме картона, бумаги и веревки. Онпоходил вокруг столика, легко присел на корточки, проделал все с самого начала.Серые расплывчатые щупальца сумерек вползли в комнату.

Веревка более не придерживала бумагу, которая отошла с однойстороны, — там виднелся зеленый металлический ящичек с петлями. Реншо досталперочинный нож, перерезал веревку — оберточная бумага упала на столик.

Зеленый металлический ящичек с черными клеймами. На нембелыми трафаретными буквами написано: «Вьетнамский сундучок американскогосолдата Джо.». И чуть пониже: «Двадцать пехотинцев, десять вертолетов, двапулеметчика с пулеметами „браунинг“, два солдата с базуками, два санитара,четыре „джипа“. Внизу, в углу: „Компания Морриса по производству игрушек“,Майами, Флорида.

Реншо протянул руку и отдернул ее — в сундучке что-тозашевелилось. Он встал, не торопясь пересек комнату, направляясь в сторонукухни и холла, включил свет.

«Вьетнамский сундучок» раскачивался, оберточная бумагаскрипела под ним. Неожиданно он перевернулся и с глухим стуком упал на ковер.Крышка на петлях приоткрылась сантиметров на пять.

Крошечные пехотинцы — ростом сантиметра по четыре — началивползать через щель. Реншо, не мигая, наблюдал за ними, не пытаясь разумомобъяснить невозможность происходящего. Он только прикидывал, какая

Опасность угрожает ему и что надо сделать, чтобы выжить.

Пехотинцы были в полевой армейской форме, касках, с вещевымимешками, за плечами миниатюрные карабины. Двое посмотрели через комнату наРеншо. Глаза у них были не больше карандашных точек.

Пять, десять, двенадцать, вот и все двадцать. Один из нихжестикулировал, отдавая приказы остальным. Те построились вдоль щели, принялисьтолкать крышку — щель расширилась.

Реншо взял с дивана большую подушку и пошел к сундучку.Командир обернулся, махнул рукой. Пехотинцы взяли карабины наизготовку,раздались негромкие хлюпающие звуки, и Реншо внезапно почувствовал что-то вроде

Пчелиных укусов.

Тогда он бросил подушку, пехотинцы попадали, от удара крышкасундучка распахнулась. Оттуда, жужжа, как стрекозы, вылетели миниатюрныевертолеты, раскрашенные в маскировочный зеленый цвет, как для войны в джунглях.

Негромкое «пах! пах! пах!» донеслось до Реншо, он тут жеувидел в дверных проемах вертолетов крошечные вспышки пулеметных очередей ипочувствовал, как будто кто-то начал колоть его иголками в живот, правую руку,шею. Он быстро протянул руку, схватил один из вертолетов, резкая боль ударилапо пальцам, брызнула кровь — вращающиеся лопасти наискось разрубили ему пальцыдо кости. Ранивший его вертолет упал на ковер и лежал неподвижно. Остальныеотлетели подальше и принялись кружить вокруг, как слепни.

Реншо закричал от неожиданной боли в ноге. Один пехотинецстоял на его ботинке и бил Реншо штыком в щиколотку. На него смотрело крошечноезадыхающееся и ухмыляющееся лицо.

Реншо ударил его ногой, маленькое тельце перелетело черезкомнату и разбилось о стену — крови не было, осталось лишь липкое пятно.

Раздался негромкий кашляющий взрыв — жуткая боль пронзилабедро. Из сундучка вылез пехотинец с базукой — из ее дула лениво поднималсядымок. Реншо посмотрел на свою ногу и увидел в брюках черную дымящуюся дыруразмером с монету в двадцать пять центов. На теле был ожог.

Он повернулся и через холл побежал в спальню. Рядом с егощекой прожужжал вертолет, выпустил короткую пулеметную очередь и полетел прочь.

Под рукой у Реншо лежал револьвер «магнум-44», из которого вчем угодно можно сделать дыру, хоть два кулака просовывай. Он схватил револьвердвумя руками, повернулся и ясно понял, что стрелять придется по летающей мишенине больше электрической лампочки.

На него зашли два вертолета. Сидя на постели, Реншовыстрелил, и от одного вертолета ничего не осталось. Двумя меньше, думал он,прицелился по второй… нажал на спусковой крючок…

Черт подери! Проклятая машинка дернулась!

Вертолет неожиданно пошел на него по дуге, лопасти винтоввращались с огромной скоростью. Реншо успел заметить пулеметчика, стрелявшеготочными короткими очередями, и бросился на пол.

Мерзавец целился в глаза!

Прижавшись спиной к дальней стене, Реншо поднял револьвер,но вертолет уже удалился. Казалось, он на мгновение застыл в воздухе, нырнулвниз, признавая преимущество огневой мощи Реншо, и улетел в сторону гостиной.