— Девушка, не шумите. Да вот же жена его.

Начинается какой-то кипиш. Присаживаюсь, в глазах темнеет.

— Немедленно ложитесь, — укладывают меня чьи-то руки.

— Что там происходит? — хриплю я тихо.

— Разберутся без вас. А Вам, мой дорогой, нужно ни о чем не волноваться. Повышенное давление для Вас сейчас крайне опасно. Самостоятельно не вставать.

— Мне сделали операцию? — онемевшими пальцами тянусь к голове.

Врач перехватывает мои руки.

— Минимальное вмешательство. Но возможна дезориентация и семантическая или эпизодическая потеря памяти.

— Как это?

— Событие можете не вспомнить или фамилию, название какое-то. Были мелкие кровоизлияния, они могут повлиять, — водит перед моим носом ручкой. — Но в целом прогноз хороший. Следите глазами за кончиком…

Ощупываю лицо. Ощущение, словно его об асфальт повозили.

— Где дочка?

— Это Вы у жены спросите.

Жены… Нет у меня жены. Хм…

Голос Маринин был! Она вернулась?

— А чего так болит то всё?

— Ваша нервная система восстанавливается, настраивается заново. Её реакции сейчас сложно предсказуемы.

Это я уже прошлый раз, после ранения слышал.

Врач тыкает мне в подушечки пальцев чем-то острым. Вздрагиваю и дергаюсь от непривычного ощущения.

— А кто там шумел? — морщась, бросаю взгляд на безымянный. На всякий случай. Вдруг моя память обманывает меня. Кольца нет.

Какая ещё тогда жена?! Разве мы не развелись? Не помню…

— Родственники у вас шумные. Поспите.

Доктор уходит. Голоса опять становятся громче. Дверь в палату открывается.

— А я Вам ничего доказывать не обязана, Марина Юрьевна! — от этого голоса меня снова выкидывает в реальность.

Марина…

Фокусирую взгляд.

Нет, не Марина!

Марина заходит следом за этой девочкой.

Пазлы в моей голове рассыпаются. И быстро пытаются собраться в какую-то логичную картинку. Словно дежавю или нечаянно всплывший сон десятилетней давности.

И девочка кажется очень родной и, одновременно, словно первый раз вижу. Сумбурная куча воспоминаний начинает быстро кипеть, извлекая из моей груди множество разнообразных чувств. Среди них есть такие тонкие… новые… На которые мне казалось, я не способен.

— Дан! — делает три шага ко мне и испуганно замирает.

Имя… Имя… Имя…

Но в голове только птица. Маленькая, любопытная… Синица!

Сердце разгоняется от волны нежности. Залипаю на её губах. Мелькает картинка поцелуя. И почему-то — наручники. А ещё — баня… И ощущение её тела на кончиках пальцев.

Ариша на её руках.

"Маму зовут мамой", — говорит дочь в моих воспоминаниях ни чем мне не помогая.

— Привет… — шепчу я, не зная, как обратиться к этой красивой девочке.

Она сжимает мою руку.

— Ты как?

Хреново я.

Её имя крутится на языке. И то, что не могу его вспомнить — бесит.

Интуитивно перехватываю её руку и подношу к лицу. Вдыхаю запах. Очень-очень-очень… близко! Ее имя той самой маленькой синичкой бьется под черепом не позволяя поймать себя.

А ещё она ела рожки со сгущёнкой у меня дома и говорила "вкусно!" — неожиданно вспоминаю я.

И она — «наша». Дочь в этом уверенна. И выкручивалась из моих рук. Пощёчина… А потом сама целовала!

Держу крепко её за руку, всё ещё пытаясь собрать пазлы. А на руке у неё обручальное колечко.

— Ты замужем? — нахмуриваюсь я.

— Богдан, ты чего? — тревожно.

— Так! Всё! Я хочу видеть главного врача! — отмирает Марина. — И кого-нибудь из полиции!

Она дезориентирует меня окончательно. Так я женат или нет? На ком? Голова раскалывается при попытке сосредоточиться.

— Что ты тут делаешь? — перевожу на Марину взгляд.

— Ты позвал, я приехала, — подходит с другой стороны кушетки, кладет прохладную ладонь мне на лоб.

Кисть Синицы сжимается.

Я закрываю глаза.

Если я позвал… То — зачем? Начинаю уплывать в коматоз.

Аппарат рядом с кроватью начинает издавать какие-то новые звуки.

Но самый главный вопрос остался.

— Где Арина? — шепчу.

— Эта дрянь украла её.

— Неправда!

— Выйдите из палаты, — заходит врач.

В себя прихожу уже в другой палате от мучительного чувства жажды и тревоги. Там ещё пара кушеток. Едва передвигая ноги и держась за стойку капельницы дохожу до раковины. Делаю несколько глотков воняющей железом воды.

Мне кажется, что мне снова подтерли воспоминания. И вчера было что-то важное. Но что я не могу вспомнить.

— Даня, ну нельзя же вставать тебе, — неожиданно появляется Марина. — Только успокоительные поставили.

Подхватывая под локоть ведёт обратно к кушетке. Сажусь. Тупо смотрю в окно мимо неё.

— Так… Зачем ты здесь?

— Я нашла для тебя платную клинику с хорошим специалистом. Завтра тебя туда переведут.

— Где Ариша?

— Полиция её ищет.

— Зачем?

— Нянька твоя её куда-то увезла! — с претензией.

Няня, точно… Синичка эта. Няня для Ариши.

А сердце снова не на месте. Потому что да — няня. Но это не описывает… Закрываю глаза. Поцелуи, поцелуи… Дыхание неровное…

Я замутил с няней? С замужней? Кольцо-то было…

Чем дальше воспоминания, тем яснее, чем ближе, тем больше чехарды.

— Ты заявление написала на нашу няню?

— Без паспорта, к сожалению, не принимают. А у меня паспорт украли… Но, я заплатила человеку из ваших, он обещал найти и задержать.

— Кому нужен твой паспорт?

— Наверное тому, кто разрешение на операцию вместо меня подписал? — рассерженно. — Но это ничего. Она за всё получит по заслугам. Её здесь ждут. Придёт, арестуют. Даня, ложись, врач сказал, что вставать тебе нельзя.

Я же её из обезьянника забрал! Девочку эту. Вспоминаю розовую шубку. И как рыдала Ариша. Потом опять — провал.

А Синичка сюда придёт… Чувствую, что придёт. Потому что между нами что-то очень настоящее. Даже если я это не могу вспомнить мозгами, другие мои органы совершенно уверены в том, что придёт. И от факта, что Ариша с ней мне необъяснимо спокойно.

— Телефон мой где?