товара, например бриллианта, тем не менее, этот товар, независимо от того, добыт ли он тяжелым трудом в месторождении или найден случайно без каких-либо затрат труда, движется по законам рынка. Ценность данного бриллианта будет определяться общественной полезностью, выражающей в свою очередь эффективность общественно полезных затрат труда, а его стоимость – общественно необходимыми затратами абстрактного труда, израсходованного на добычу основной массы бриллиантов, обращающихся на рынке в качестве товаров. Их рыночные цены будут колебаться вокруг стоимости, отклоняясь от нее либо вверх, либо вниз в зависимости от соотношения спроса и предложения. Иначе говоря, эти цены служат формой проявления стоимости, а субъективные оценки бриллиантов – формой выражения их ценности.

Второй аргумент гласит: величина ценности невоспроизводимых благ не зависит от количества труда или прочих предметов производства, необходимых для воспроизводства данных благ. Как известно, важнейшей отличительной чертой невоспроизводимых благ является их редкость. Именно она предопределяет в конечном счете общественную полезность, или ценность, таких благ. Вместе с тем редкость не может выступать в качестве источника их стоимости. Это обусловлено, прежде всего, тем, что стоимость есть имманентный (внутренне присущий) фактор свободно воспроизводимых благ. Величина же самой стоимости определяется общественно необходимыми затратами абстрактного труда, воплощенного в этих благах. В противоположность этому невоспроизводимые блага представляют собой особые, уникальные блага. Индивидуальный труд, затраченный на их производство, невозможно сопоставить с трудовыми затратами, содержащимися в свободно воспроизводимых благах, а потому этот труд не превращается в общественно необходимый. Поэтому невоспроизводимые блага не имеют стоимости. Но, становясь товарами, они приобретают цену, иррациональную по существу, поскольку последняя выражает не их стоимость, а исключительно потребительную стоимость. Такая цена регулируется не законом стоимости, а законом спроса и предложения.

Наконец, третий аргумент затрагивает проблему меры ценности экономических благ. По мнению автора, эта мера определяется не количеством труда, затраченного на их производство, а уровнем познания значений удовлетворений конкретных потребностей, предоставляемых ими. Как мы видели, несостоятельность данного аргумента заключается в том, что автор игнорировал объективную природу экономических благ, отрицал ключевую значимость труда как основы общественной жизни и, как следствие, абсолютизировал роль познания в хозяйственной деятельности.

Последовательно придерживаясь избранной методологии, К. Менгер сформулировал «законы», которым подчиняется ценность благ высшего порядка. Суть этих законов такова: 1) ценность благ высшего порядка обусловлена и определяется ценностью благ низшего порядка;[390] 2) предполагаемая ценность будущего продукта не равна ценности благ высшего порядка, затраченных в настоящее время на его производство;[391] 3) между ценностью благ низшего порядка в настоящее время и ценностью благ высшего порядка, служащих для производства первых, нет никакой необходимой связи;[392] 4) ценность благ высшего порядка определяется не ценностью благ низшего порядка в настоящее время, а предполагаемой ценностью продукта;[393] 5) ценность благ высшего порядка равна разнице между предполагаемым значением удовлетворения конкретных потребностей и достигнутым значением удовлетворения этих потребностей;[394] 6) ценность благ высшего порядка тем больше, чем выше предполагаемая ценность продукта, при условии одинаковой ценности остальных комплементарных (взаимодополняемых) благ, необходимых для производства последнего, или чем ниже ценность их при прочих одинаковых условиях.[395] Таким образом, содержание данных «законов» выводится автором не из объективной природы указанных благ, а из субъективно-аксеологической (ценностной) оценки их соотношения.

Как уже отмечалось, К. Менгер подчеркивал, что неэкономические блага не имеют не только меновой, но и потребительной ценности. По его мнению, это объясняется прежде всего тем, что понятие ценности характеризует две различные формы экономического блага. В том случае, когда речь идет о ценности, которую человек придает данному благу с точки зрения непосредственного его употребления, он имеет дело с потребительной ценностью. В том же случае, когда речь идет о ценности, которую человек придает данному благу косвенным образом, т. е. в процессе обмена, он имеет дело с меновой ценностью.[396] Как видим, эти определения К. Менгер заимствовал у своих предшественников (напомним, впервые указанные понятия были введены в научный оборот античными мыслителями), но придал им особый, маржиналистский смысл.

Согласно К. Менгеру, любое экономическое благо, вовлеченное в процесс обмена, становится товаром. При этом «… характер товара не есть нечто присущее благу, не свойство последнего, а только особое отношение его к лицу, обладающему им, отношение, с исчезновением которого должен отпасть у блага также и характер товара. Благо поэтому перестает быть товаром, как только обладающий им хозяйствующий субъект отказывается от намерения обменять его или когда оно попадает в руки такого лица, которое предназначает его не для дальнейшего обмена, а для потребления».[397] Таким образом, экономическую природу товара К. Менгер выводил из отношения блага к отдельному лицу, располагающему им; с исчезновением данного отношения благо утрачивает характер товара. В действительности же этот характер обусловлен экономическими отношениями, складывающимися между людьми по поводу обмена благами. Что же касается обладания благами, возможности распоряжаться ими, то все эти волевые акты составляют лишь необходимое условие товарного обмена.

Таковы основные положения теории предельной полезности К. Менгера, дальнейшее развитие которых осуществляли его ученики О. Бем-Баверк и Ф. Визер. Особенно выделялся О. Бем-Баверк. Став фактически главой австрийской школы, он наиболее последовательно стремился развить теорию предельной полезности, опираясь на концептуальные идеи К. Менгера.[398] Свои взгляды наиболее полно О. Бем-Баверк изложил в работе «Основы теории ценности хозяйственных благ» (1886), суть которых сводится к следующему.

Во-первых, О. Бем-Баверк указывал на различия между полезностью вещей и их ценностью. Раскрывая содержание этих понятий, он отмечал, что общее свойство всех материальных благ состоит в том, что они имеют то или иное отношение к человеческому благополучию. Но отношение это выражается всегда в двух существенно различных формах: низшей и высшей. При этом низшая форма имеет место тогда, когда данная вещь обладает вообще способностью служить для обеспечения человеческого благополучия. Напротив, высшая форма предполагает, чтобы данная вещь являлась не только причиной, но вместе с тем и необходимым условием человеческого благополучия, т. е. чтобы обладание данной вещью доставляло человеку какое-нибудь жизненное наслаждение, а ее лишение вело к утрате этого наслаждения. Именно поэтому возникло «… особое название для каждого из указанных видов пригодности вещей с точки зрения человеческого благополучия: низшая форма называется полезностью, высшая – ценностью».[399]

Различие между этими понятиями О. Бем-Баверк пояснял на следующем, весьма примитивном примере. Предположим, сидит человек у обильного источника пригодной для питья воды. Он может наполнить водою не только стакан, но и целые сотни стаканов, ибо воды достаточно, она течет к нему, не переставая. Теперь представим себе иную ситуацию: другой человек путешествует по пустыне. «Целый день