— Да, Бонни и Клайд[35].

— Омар и Шариф[36]. — Она хихикнула.

— Будь осторожна, вылезая из грузовика. Ветер уж больносилен.

Стив спрыгнул на землю, и ветер с такой силой ударил его влицо, что чуть не отбросил назад. Пригнувшись, он с трудом добрался допереднего бампера. Синтия держалась за ручку дверцы, наклонившись вперед. Ееширокая безрукавка сзади надулась парусом. Дневной свет еще окончательно непомерк, над головой синело небо, но тени уже пропали.

— Пошли! — Стив шагнул к Синтии и обхватил ее за талию. —Надо отсюда сматываться!

По потрескавшемуся асфальту они поспешили к ржавому ангару спрорезанной в одном из торцов дверью. Рядом с ней висела табличка «БЕЗНАДЕГСКАЯГОРНОРУДНАЯ КОМПАНИЯ», но Стив заметил, что надпись эта сделана поверх другой,которая проглядывала сквозь белую краску. Он не сомневался, что одно иззакрашенных слов — «ДИАБЛО».

Синтия постучала в дверь сломанным ногтем. В аккуратновыпиленном прямоугольнике, закрытом стеклом, красовалась табличка схарактерной, как решил Стив, надписью для Запада: «ЕСЛИ МЫ ОТКРЫТЫ, МЫ ОТКРЫТЫ.ЕСЛИ МЫ ЗАКРЫТЫ, ПРИДЕТСЯ ЗАЙТИ ЕЩЕ РАЗ».

— Они забыли сынка, — хмыкнул Стив.

— Чего?

— Следовало написать: «придется зайти еще раз, сынок». Тогдавсе было бы честь по чести. — Он посмотрел на часы. Двадцать минут восьмого.Это означало, что контора, конечно же, закрыта. Только, если она закрыта, чтоделают на стоянке легковые автомобили и грузовики?

Стив толкнул дверь. Она распахнулась. Изнутри доносиласьмузыка, прерываемая сильными помехами. «Я сам построил свой дом…» — пел ДжонниКэш.

Они вошли. Пневматическая пружина притянула дверь. Снаруживыл ветер. Стив с Синтией очутились в приемной. Справа стояли четыре стула сзаштопанными дерматиновыми сиденьями. Похоже, на них обычно сидели крепкиепарни в грязных джинсах и рабочих башмаках. Перед стульями располагалсякофейный столик с кипой журналов, которые не встретишь в приемной доктора:«Оружие и амуниция», «Дорога и грузовик», «Еженедельник металлургии»,«Аризонские автострады». Затесался среди них даже старый экземпляр «Пентхауса»с фотографией Тони Гардинга.

Прямо перед ними находился стол секретаря, такойобшарпанный, словно его тащили волоком от самого шоссе 50. На столе лежаликакие-то бумаги, справочники, стояли полная окурков пепельница и трипроволочные корзины с камнями. На краешке примостилась портативная пишущаямашинка. Даже не электрическая. Не обнаружил Стив и компьютера. Кресло застолом пустовало, но кондиционер работал, обеспечивая прохладу, которая вданной ситуации совсем не радовала.

Стив обошел стол, увидел подушку, лежавшую на сиденье, иподнял ее, чтобы Синтия прочитала надпись: «ПОД ПАРКОВКУ ТВОЕЙ ЗАДНИЦЫ», вышитуюготическим шрифтом.

— У секретаря тонкий вкус, — отозвалась девушка.

На столе Стив нашел шутливую надпись в рамочке: «НЕ ВВОДИМЕНЯ В ИСКУШЕНИЕ, Я НАЙДУ ЕГО САМ», табличку с именем и фамилией хозяина (БрэдДжозефсон) и фотографию полной, но симпатичной чернокожей женщины с двумядетьми. Секретарь — мужчина, отметил Стив, и далеко не аккуратист. Древнийрадиоприемник стоял на полке рядом с телефонным аппаратом. Голос Джонни Кэшавсе рвался сквозь заградительную завесу помех: «Когда ушла моя жена…»

Стив выключил радио. Сильнейший порыв ветра потряс здание,оно заскрипело, словно субмарина под давлением водяной толщи. Приемник Стиввыключил, а вот Джонни Кэша заглушить не смог. Тот все пел о том, как укралавтомобиль со стоянки «Дженерал моторе». Та же станция, но другойрадиоприемник, догадался он. В глубине здания, наверное, в той комнате, гдегорел свет.

Синтия указала на телефон. Стив снял трубку, послушал ибросил ее на рычаг.

— Тишина и покой. Наверное, оборвался провод.

— Разве их теперь не прокладывают под землей? — спросилаСинтия, и тут Стив заметил, что они оба непроизвольно говорят на пониженныхтонах, практически шепотом.

— Может, до Безнадеги технический прогресс еще не дошел.

Стив повернулся к двери за столом и потянулся к ручке, ноСинтия схватила его за руку.

— Что такое? — спросил Стив.

— Не знаю. — Она отпустила его, стянула бандану на шею инервно рассмеялась. — Не знаю, парень, но как-то… мурашки бегут по коже.

— Тут должен кто-то быть, — уверенно заявил Стив. — Дверь незаперта, свет горит, автомобили на стоянке.

— Ты ведь тоже боишься, да?

Он задумался и кивнул. Да. То же чувство, что и в детствеперед грозой, только без той странной радости. Один страх.

— Но мы все равно должны…

— Да, я знаю. Пошли. — Она шумно сглотнула. — Слушай, скажимне, что через несколько секунд мы будем смеяться друг над другом, чувствуясебя круглыми идиотами. Ты это можешь, Лаббок?

— Через несколько секунд мы будем смеяться друг над другом,чувствуя себя круглыми идиотами.

— Благодарю.

— Нет проблем. — Он открыл дверь. Узкий коридор футовтридцати в длину. Под потолком лампы дневного света, на полу потертый ковер.Две двери по одну сторону, обе открыты, три по другую — две открыты, одназахлопнута. В конце коридора ярко освещенное помещение, Стив решил, что это толи цех, то ли лаборатория. Именно там горели окна, которые они видели снаружи,оттуда же доносилась музыка. Джонни Кэш все пел и пел.

Что-то не так. Радио. Завывание ветра. Но где голоса?Разговоры, шутки? Где люди, приехавшие сюда на автомобилях, которые замерли настоянке?

Стив медленно двинулся вдоль коридора. Хотелось крикнуть:«Эй! Есть здесь кто-нибудь?» Но ему не хватало духу. Вроде бы помещениепустовало, а вроде бы и нет, хотя он не понимал, как такое может быть…

Синтия дернула его за рубашку. Так сильно и неожиданно, чтоон едва не вскрикнул.

— Что такое? — Его сердце стучало, как паровой молот… ивдруг он понял, что говорит шепотом.

— Ты слышишь? — спросила она. — Похоже на… даже не знаю…словно ребенок через соломинку высасывает остатки лимонада.

Поначалу Стив слышал только Джонни Кэша: «Она сказала, зватьее ЧП…» Но потом уловил какие-то булькающие звуки. Механические, такие звуки немог издавать человек. Однако Стиву подобные звуки уже доводилось слышать.