Ни я, ни Сайхмар не ответили на это. Я понимал, что должен вступить в диалог, но не стал. Я просто наблюдал за механикой машины, проявляющейся из-за светлой вуали. Ловил глазами рябь от движений паромотрис то тут, то там. Всё вместе это складывалось у меня в голове в какой-то образ странной ненавязчивой музыки, приятной настолько, что ею можно наслаждаться бесконечно.

Небольшой участок Машины, застроенный рабочим посёлком промышленных альпинистов, сменился новым, необычайно открыто спланированным мостом. На мгновение мне показалось, что мы вовсе не едем, а парим необъяснимым образом над механикой и туманом. Несёмся прямо по воздуху.

Сайхмар положил мне руку на плечо. Я обернулся к нему. Улыбнулся тепло.

И он выпихнул меня из вагона.

Первое, что я почувствовал, ещё до осознания произошедшего и до ужаса, – касание перчаток Сайхмара к моей плоти. Он собирался войти в оперирование моим телом. Я понял, что теперь должен полностью и абсолютно довериться операторскому искусству коллеги. Но я не мог. Разница в доверии, что я оказывал ему и Инве, в действительности была огромной. Непреодолимая пропасть.

Мгновения уходили. Моя жизнь больше не принадлежала мне, но я не решался поделиться контролем. Чем быстрее таяло время первой секунды моего падения, тем больше власти над собственным телом я желал. Я встал в контроль целиком, употребляя все силы к тому, чтобы отпихнуть Сайхмара как можно дальше и придумать способ спастись.

Я увидел, как туман подо мной близко, справа, сгущается, материализуясь в паромотрису. Совсем не такую, как наш прошлый транспорт. Удивительную. Живую, белую. Её явление показалось мне светом провидения.

Увидев её, я понял замысел Сайхмара, я остро захотел поверить ему, осознавая, что в противном случае погибну в столкновении с несущейся на безумной скорости паромотрисой ещё прежде, чем погибну, разбившись. Моё положение казалось мне совершенно безвыходным, но даже в такой ситуации я всё равно не пускал Сайхмара в себя. Я почувствовал приступ злобной паники, густо замешанной на обиде. Почувствовал ненависть и надежду на смерть, но всё это прошло сквозь и мимо меня. Я не успел зацепиться.

За мгновение до столкновения я испытал странное единение с Машиной Первородного Огня. Само собой воскресло в памяти мгновение, когда я тянул пути над телом мёртвого голема. Я скользил по транспортным развязкам Машины, её ликровым венам, шестерням и платформам, домам, вокзалам, станциям, рельсам, балкам, я…

Моя смерть.

Сайхмар взял меня на перчатку точно. Войдя в синхронное взаимодействие с тиканьем часов, он стал в одно мгновение думать так, как думал я, и так же держать, но только… внимательнее, точнее и лучше. Использовав всё существовавшее между нами доверие, использовав моё стремление спасти ему жизнь под облаком чёрной войры, он прочёл меня. Сбил со связей так, словно я и не стоял в контроле вовсе. И как я ни старался, я просто не успел вернуться назад.

Мои ноги приземлились на крышу паромотрисы. Вгрызлись шипами, высекая искры. Я ожидал, что мне оторвёт ноги, но что-то гасило силу взаимодействия между подошвами и металлом каркаса. Может, это ветер, что дул мне в спину. Может, Сайхмар нашёл ещё какой-то способ. Но, так или иначе, я удержался на крыше, оставив глубокие борозды на ней.

Не пуская меня назад к контролю, Сайхмар заставил моё тело спуститься вниз, на ходу открыть снаружи дверь и проникнуть внутрь вагона. Нажать рычаг экстренного торможения.

Вагон встал. Коллега вернул мне контроль над собственным телом.

Я огляделся. Сел и стал ждать, пока Сайхмар и Хозяин Луны спустятся вниз по каналам передвижения для обслуживающего персонала. Я понимал, что в глубине переживаю поступок Сайхмара как предательство, но при этом отстранённо – я не ощущал острых или сильных эмоций. Скорее можно описать мои чувства так: я испытывал тишину.

Забравшись в вагон, демон поначалу громко хвалил и меня, и Сайхмара за находчивость и удачный выбор паромотрисы, но потом, заметив, что несколько неверно понял степень нашего взаимодействия, умолк.

Мы начали движение к центру Первородного Огня, где Хозяин Луны назначил встречу с големами. На обратном пути мы не разговаривали. Я не мог заставить себя взглянуть на Сайхмара, а тот не спешил подходить ко мне. Я понимал, что он поступил правильно, он чувствовал, что сделал неверно.

Следуя путям, паромотриса спустилась достаточно низко, но добраться до места встречи мы не смогли: на путях оказался обрыв. Примерно четыре метра полотна отсутствовало, и восстановить его оказалось невозможно.

Демон, поглядывая на меня и стараясь не болтать лишнего, принялся за работу и скоро дал знать големам, где именно мы находимся. Они добрались до нас ещё через четверть часа.

Пройдя необходимые санитарные процедуры, мы сосредоточились на железнодорожных путях. Обсудив положение с големами, Хозяин Луны сообщил нам, что путь, по которому мы следовали до разрыва, быстро провёл бы нас к центру Машины, откуда мы могли бы добраться до Низкого Ветра. Однако теперь придётся долго ехать в обход и потерять ещё один световой день, пересаживаясь на другом вокзале.

Оглядев место аварии и примерно прикинув, сколько всего понадобится для ремонта, я сообщил Хозяину Луны своё решение:

– Сайхмар рассчитает, и Инва сошьёт.

Этим я нарушил его задумчивость.

Он невнимательно переспросил:

– Что именно сошьёт?

– Мост.

– Из чего?

– Плоти, – коротко бросил я.

Такой немногословный диалог оказался мне по душе.

Демон всполошился:

– Откуда вы столько возьмёте? Пустите весь груз под ланцет?

Я развернулся и вошёл внутрь голема, ничего не ответив. Он не мог не понять, что именно за плоть я имел в виду. Многословно протестовать против моего решения демон начал уже мне в спину, что я совершенно корректно счёл за согласие.

Каким-то образом я понимал, что, заявляя, что он не позволит убивать свои тела столь безнаказанно и столько раз подряд, что он собирается сопротивляться, что мы пожалеем об этом, демон в действительности отчаянно пытается пробудить во мне светлые эмоции.

Но их не было. У меня внутри продолжала звучать странная хорошая тишина.

Спустившись вниз, я вернулся к грузу, чтобы принять его на перчатку от Инвы.

Когда я вошёл, то опять застал коллегу за импровизацией: двое трупов находились отдельно от остального груза. Одно тело женское. Оно сидело на скамье для переодевания. Ноги болезненно сведены вместе. Спина выпрямлена. Ровное положение головы с плотно убранными волосами в пучок на затылке казалось замороженным во времени. Исходя из того, что стандартная причёска тела изменена, я сделал однозначный вывод о том, что Инва давно продумывала эту импровизацию и специально причесала для