– Я желаю всем счастья, – рассмеялся я. – Так это болезнь! Доставало изрядно.

Спина Карла напряжённо выпрямилась:

– Так она и раньше этим страдала? – удивлённо уточнил он. – Я предположил, что летние события помутили разум девчушки. Теперь понимаю, возможно, там рассудком не пахло в принципе. Одиночество, общение только с растениями и животными да иногда с заезжим мальчиком.

Карл немного помолчал, рассматривая узкие ладони. А я едва перевёл дух. Да что со мной творится? Почему я не могу держать язык за зубами? Впрочем, если бы мог, жизнь сложилась более приятная даже в приюте. Но пока мне везёт, Карл сам объясняет мои фразочки заумными словами.

– Так как ты узнал про Источник? – не поднимая глаз, спросил он. – Не говори, что не помнишь. Я признаю, что-то в тебе сильно повредилось. Даже не изменилось, а именно сломалось. Ты был таким цельным, уверенным, мудрым для своих лет. Нетерпеливым, конечно. Я вижу, что некоторые вещи ты действительно не помнишь. Или думаешь, что не помнишь. Но многое никуда из памяти не делось, верно? Ты просто не доверяешь мне. Не спорь, – поднял он руку.

Я пожал плечами, не думая спорить. И ждал.

– Я предположу. Ты пытался самостоятельно приручить силу. Я знаю о твоих нелегальных закупках, – улыбнулся он лукаво. И взгляд чёрных глаз тут же потух: – И ошибся, позволив тебе это. Я думал, наиграешься и бросишь. Но Виктор был прав.

– Твой водила? – зачем-то уточнил я.

Карл растерянно моргнул, беззвучно открыв рот. Я нервно рассмеялся, но сердце забилось от страха. Чем бы заклеить свой рот? Карл криво улыбнулся, делая вид, что оценил шутку. И продолжил:

– Твой отец предупреждал, что это недопустимо. Что могут быть последствия, проблемы с марами. Но я отмахнулся. Больше из-за того, что брат всегда отличался излишней осторожностью. Да что греха таить, откровенной трусостью. Но на сей раз Виктор оказался прав. Ни к чему хорошему твоя любознательность не привела. Уж не знаю, как тебе удалось расколоть лесную дурочку, но я не смог от неё добиться ничего, кроме странной фразы. Странной, но очень сильной. Это отличалось от обычной болтовни.

Я тоже хорошо помнил фразу, произнесённую Шайри. И понимал, о чём толкует Карл. Она действительно словно наполнена силой. Не даёт забыть о себе. Не даёт понять себя. Удивительно, что произнесла её девушка как раз в ту минуту, когда я смог увидеть оваду сквозь стену. Словно она мне сказала. Я машинально пригубил чашку с дымящимся чаем. Когда она тут появилась? Впрочем, неважно; после чудес, увиденных в этом доме, было бы странно удивляться такой мелочи. Аромат специй ударил в нос.

– Хороший глинтвейн получился, – с удовольствием причмокнул Карл, отпив из кружки. – Не теряю хватку, что радует. Столько месяцев боялся лишний раз силой воспользоваться, чтобы не проявить себя.

Я закашлялся, запоздало ощутив непривычный градус. Как бы то ни было, крепче пивасика я ничего не пил. Не потому, что нельзя, конечно. Просто меня выворачивало наизнанку от одного запаха спиртного. Чашка брякнулась о стол.

– Что, крепковато? – понимающе хмыкнул Карл. – Извини, мне сейчас не помешает. Да и тебе согреться бы.

– Я не замёрз, – ворчливо отозвался, отставляя чашку. – Но эти кеды убивают!

Карл с неодобрением осмотрел меня, словно только сейчас увидел, во что я одет.

– Да, выглядишь неважно, – корректно заметил он. – Я думаю, тебе стоит немного отдохнуть, прийти в себя. А поболтать мы можем и потом.

Я ощутил резко навалившуюся жуткую усталость, словно Карл поддерживал моё состояние до последнего. Но, поняв, что сейчас от меня большего не добьётся, снял чары. Не понимаю, как я поднялся и пополз из тайной комнаты в сторону центральной лестницы, каким-то чудом преодолел её и, распахнув ногой дверь моей комнаты, повалился на кровать.

И мне было всё равно, что в дверях с озадаченной физиономией маячит Карл. Я провалился в приятную тёплую мягкость сонного забытья.

Глава 20

Шекшема 9 сентября 2007

Я летел. Или парил. Или просто завис над землёй. Как это получилось, непонятно. Ещё мгновение назад я пытался прочесть слова в ведьминской книге. Но сейчас надо мной облака. Кажется, моросит дождь, но я не ощущал его. И своего тела тоже. Нет у меня тела. Оно осталось там, внизу, в дереве, которое сейчас шумело подозрительно яркой листвой, выделяясь на фоне увядшего леса.

Пригляделся: что-то меня напрягало в этой картинке. И переместился ещё выше. Теперь я не видел дерева, а лес превратился в рисунок школьной контурной карты. И светящаяся точка. Откуда-то я знал, что это моё дерево. Точка сверкала, переливалась, как далёкая звезда. И от неё отходили тонюсенькие лучи в разные стороны. Один из лучиков был связан со мной.

Стало интересно, куда идут остальные. Я насчитал пять энергетических нитей, чем, по сути, и были эти лучики. Одна нить с лёгкостью повела меня, но я понял, что конец её довольно далеко. Пришлось переместиться ещё выше. Контурная карта превратилась в детский рисунок. Я увидел множество сверкающих точек. Это даже не созвездие. Ощущение, что кто-то рассыпал килограмм сценических блёсток. В центре они превращались в сияющий ковёр, по краям мерцали слабее, рассеиваясь и теряясь в темноте.

Луч уверенно выделил точку в самой гуще сверкающего ковра. Москва – заботливо подсказала точка. Кто же это? Может, это моё тело? Или Мерцана? Как узнать? Меня коснулось облако старости. Казалось, я почуял запах, гостивший в престарелом доме. Аура магической силы и усталости от жизни. Вздрогнув, переместил внимание обратно на моё дерево.

Вторая нить была не менее дружелюбной. Но чтобы увидеть, куда она ведёт, пришлось подняться ещё выше. Точек становилось всё больше, как и скоплений этих кусочков сверкающей живы. Они даже находились в морях и океанах. Может, это острова. А может, кто-то из моряков владеет «консервами».

Вторая звёздочка подсказала, что она в Вильнюсе. Как странно. Мы соединены с кем-то, кто вообще живёт не в России. Кто же это? Любопытство пересилило отвращение, нахлынувшее в прошлый раз. Я уже знал, что ждать. Некое облако энергии, как снимок силы человека, его сущность, страхи и надежды. Это женщина. Молодая и энергичная. И, кажется, она очень ненавидит мужчин. Упс, пора возвращаться. Я не знал, может ли эта загадочная связь быть обоюдной. Не хотелось бы привлечь внимание этой ведьмы-феминистки.

Я без труда разглядел своё дерево. Какая яркая звёздочка! И снова меня объяла волна страха. Если я это вижу, может,