— Отличная тема для беседы. — Анвар пододвинулстул. — Садитесь, мадемуазель Барбара, нам нужно скоротать время. И несмотрите на меня волком. Я не чудовище, я всего лишь враг вашей страны. Нехочу, чтобы вы считали меня бездушным монстром, каковым изобразил менясверхъестественно проницательный мсье Фандорин. Вот кого надо былозаблаговременно обезвредить… Да, я убийца. Но мы все тут убийцы — и вашФандорин, и покойный Зуров, и Мизинов. А Соболев — тот суперубийца, он простокупается в крови. В наших мужских забавах возможны только две роли: убийца илиубитый. Не стройте иллюзий, мадемуазель, все мы живем в джунглях. Постарайтесьотнестись ко мне без предубеждения, забыть о том, что вы русская, а я турок. Я— человек, выбравший в жизни очень трудный путь. К тому же, человек, которомувы небезразличны. Я даже немножко влюблен в вас.

Варя нахмурилась, покоробленная словом «немножко»:

— Премного благодарна.

— Ну вот, я нескладно выразился, — развел рукамиАнвар. — Я не могу разрешить себе влюбиться всерьез, это было бынепозволительной и опасной роскошью. И не будем об этом. Лучше давайте я отвечуна ваш вопрос. Обмануть или убить друга — тяжкое испытание, но иногдаприходится переступать и через это. Мне доводилось… — Он нервно дернулуглом рта. — Однако если подчиняешь всего себя великой цели, то приходитсяжертвовать личными привязанностями. Да что далеко ходить за примерами! Уверен,что, будучи девицей передовой, вы с горячим одобрением относитесь креволюционным идеям. Ведь так? Я смотрю, у вас в России революционеры уженачали постреливать. А скоро начнется настоящая тайная война — уж поверьтепрофессионалу. Идеалистически настроенные юноши и девушки станут взрыватьдворцы, поезда и кареты. А там, кроме реакционера-министра илизлодея-губернатора, неминуемо окажутся неповинные люди — родственники,помощники, слуги. Но ради идеи ничего, можно. Дайте срок. Будут ваши идеалистыи вкрадываться в доверие, и шпионить, и обманывать, и убивать отступников — ивсе из-за идеи.

— А в чем ваша-то идея? — резко спросила Варя.

— Извольте, расскажу. — Анвар оперся локтем остеллаж, на котором лежали мешки с деньгами. — Я вижу спасение не вреволюции, а в эволюции. Только эволюцию следует выводить на верноенаправление, ей нужно помогать. Наш девятнадцатый век решает судьбучеловечества, в этом я глубоко убежден. Надо помочь силам разума и терпимостивзять верх, иначе Землю в скором будущем ждут тяжкие и ненужные потрясения.

— И где же обитают разум и терпимость? Во владенияхвашего Абдул-Гамида?

— Нет, конечно. Я имею в виду те страны, где человекпонемногу учится уважать себя и других, побеждать не дубиной, а убеждением,поддерживать слабых, терпеть инакомыслящих. Ах, какие многообещающие процессыразворачиваются на западе Европы и в североамериканских Соединенных Штатах!Разумеется, я далек от идеализации. И у них там много грязи, многопреступлений, много глупости. Но общий курс верный. Нужно, чтобы мир пошелименно по этому пути, иначе человечество утонет в пучине хаоса и тирании.Светлое пятно на карте планеты пока еще очень мало, но оно быстро расширяется.Надо только уберечь его от натиска тьмы. Идет грандиозная шахматная партия, и вней я играю за белых.

— А Россия, стало быть, за черных?

— Да. Ваша огромная держава сегодня представляетглавную опасность для цивилизации. Своими просторами, своим многочисленным,невежественным населением, своей неповоротливой и агрессивной государственноймашиной. Я давно присматриваюсь к России, я выучил язык, я много путешествовал,я читал исторические труды, я изучал ваш государственный механизм, знакомился свашими вождями. Вы только послушайте душку Мишеля, который метит в новыеБонапарты! Миссия русского народа — взятие Царьграда и объединение славян? Радичего? Ради того, чтобы Романовы снова диктовали свою волю Европе? Кошмарнаяперспектива! Вам неприятно это слышать, мадемуазель Барбара, но Россия таит всебе страшную угрозу для цивилизации. В ней бродят дикие, разрушительные силы,которые рано или поздно вырвутся наружу, и тогда миру не поздоровится. Этонестабильная, нелепая страна, впитавшая все худшее от Запада и от Востока.Россию необходимо поставить на место, укоротить ей руки. Это пойдет вам же на пользу,а Европе даст возможность и дальше развиваться в нужном направлении. Знаете,мадемуазель Барбара, — тут голос Анвара неожиданно дрогнул, — я оченьлюблю мою несчастную Турцию. Это страна великих упущенных возможностей. Но ясознательно готов пожертвовать османским государством, только бы отвести отчеловечества русскую угрозу. Если уж говорить о шахматах, известно ли вам, чтотакое гамбит? Нет? По-итальянски gambette значит «подножка». Dare il gambetto —«подставить подножку». Гамбитом называется начало шахматной партии, в которомпротивнику жертвуют фигуру ради достижения стратегического преимущества. Я самразработал рисунок этой шахматной партии и в самом ее начале подставил Россиисоблазнительную фигуру — жирную, аппетитную, слабую Турцию. Османская империяпогибнет, но царь Александр игры не выиграет. Впрочем, война сложилась такудачно, что, может быть, и для Турции еще не все потеряно. У нее остаетсяМидхат-паша. Это замечательный человек, мадемуазель Барбара, я нарочно на времявывел его из игры, но теперь я его верну… Если, конечно, у меня будет такаявозможность. Мидхат-паша вернется в Стамбул незапятнанным и возьмет власть всвои руки. Может быть, тогда и Турция переместится из зоны тьмы в зону света.

Из-за двери донесся голос Мизинова:

— Господин Анвар, к чему тянуть время? Это же простомалодушие! Выходите, я обещаю вам статус военнопленного.

— И виселицу за Казанзаки и Зурова? — прошепталАнвар.

Варя набрала полную грудь воздуха, но турок был начеку —достал из кармана кляп и выразительно покачал головой. Потом крикнул:

— Мне надо подумать, мсье генерал! Я отвечу вам вполовине восьмого!

После этого он надолго замолчал. Метался по хранилищу,несколько раз смотрел на часы.

— Только бы выбраться отсюда! — наконец,пробормотал этот странный человек, ударив кулаком по чугунной полке. — Безменя Абдул-Гамид сожрет благородного Мидхата!

Виновато взглянул на Варю ясными голубыми глазами, пояснил: