зарослей, на волшебстве и красоте…

– Это что, стиральная машина? – Остин звучит недоверчиво и насмешливо одновременно. – Как вообще…

Я резко останавливаюсь, он врезается в меня и затихает.

– Его здесь нет. – Я проглатываю горячий ком в горле.

– Ну да. Конечно.

Дело в Остине? Или меня изгнали после моей ошибки?

Или – хуже всего – неужели я вовсе уничтожила Сад?

– Назад. – Я поворачиваюсь и оказываюсь с Остином лицом к лицу.

Он не двигается.

– Я хочу вернуться назад!

Он поднимает руки, качает головой, поворачивается и идет обратно к выходу, через ворота, останавливаясь на тротуаре у входа в магазин.

Я иду дальше, захожу в магазин, опираюсь на деревянный прилавок, дышу часто и поверхностно.

Колокольчик звенит, Остин подходит ко мне ближе.

– Не знаю, в чем дело, Келси. Не знаю, шутишь ты или что-то действительно не так, но для меня это слишком.

Я киваю, не отрывая глаз от трещины, ужасной трещины в прилавке. Я уверена, за последнюю неделю она расширилась, разрослась.

– Я не… Я не прощаюсь, ничего такого.

Значит, еще не расстаемся.

– Мне кажется, тебе нужно время, побыть с твоей ба… с твоей Ба… отдохнуть… Может… обратиться за помощью? К психологу или терапевту?

– Я поняла. Спасибо, Остин.

Я не могу обернуться, не могу взглянуть ему в глаза. Просто хочу, чтобы он ушел.

Он трогает меня за плечо.

– Я позвоню через пару дней?

– Конечно. Хорошо. Спасибо.

Колокольчик снова звенит, я остаюсь одна.

Могу спокойно сползти на прилавок.

Я потеряла уважение Остина, возможно, поставила под угрозу наши отношения, но это не важно.

Я потеряла Сад – и это невозможно вынести.

Глава 30

Однажды ты повзрослеешь настолько, что снова начнешь читать сказки.

К. С. Льюис

После ухода Остина и минутной жалости к себе мне хочется сбежать.

В квартире на кухонном столе затвердевают остатки вчерашних макарон в сливочном соусе, темные шкафы и пол поглощают остатки дневного света, еще проникающего через окно.

Но я вижу достаточно, чтобы найти диван, поэтому лампу не включаю.

Мне нужно творить. Я должна написать историю, которую смогу принести, и попытаться снова вернуться в Сад, увидеть его возрождение.

Почему-то кажется, я могу сделать что угодно, но не призвать вдохновение.

Развалившись на диване, нашариваю в подушках пульт и ищу в каталоге кино, упомянутое Остином, «Полночь в Париже», хоть я и боюсь его смотреть.

Но бесплатно его нигде не найдешь. Разумеется. А платить я не хочу.

Мое внимание привлекает другой старый фильм.

«Вам письмо».

Когда он вышел, я была еще ребенком – мне было лет шесть, судя по дате в описании. Я вспоминаю пришедшую по почте кассету в бумажной обложке, попкорн и конфеты, киновечер с Ба.

Я твердо решила прокрастинировать.

Из ностальгии и саморазрушения нажимаю «Воспроизвести», зная, что меня ждет.

И фильм не подводит.

Я помню гневную тираду Ба. Она ненавидела фильм, несмотря на его популярность, трясла кулаком и бранила так называемый «счастливый конец». Героиня Мег Райан, Кэтлин, закрывает двери в свой книжный, «Магазинчик за углом», из-за конкуренции со стороны героя Тома Хэнкса, Джо Фокса, и его книжного гипермаркета «Книги Фокс». В конце проигравшая героиня находит любовь, но теряет свой магазин. Ба эта концовка не казалась счастливой, Джо Фокса она обозвала манипулятором, а Кэтлин – слабачкой за то, что она так легко сдалась.

На экране идут титры, а я в темноте откидываю голову на спинку дивана.

Чарльз Даймонд Блэкбёрн был прав. Я клише.

«Жалкое, устаревшее клише» – если точнее.

Маленький магазинчик за углом против большого страшного застройщика.

Я заранее проиграла, как и Кэтлин. Только мне даже утешительный приз в виде отношений не положен.

Если не считать Остина.

Я почему-то не считаю.

Стараюсь не думать об Остине и о другом парне с ясной улыбкой и широкими плечами, скидываю пульт на пол и отправляюсь на кухню поискать в шкафчиках что-нибудь соленое.

Неужели борьба с проектом Блэкбёрна напрасна? Может, отель рано или поздно поглотит Книжную лавку на Каштановой улице. Говорят же – «прогресс не остановить»?

Может, я смогу превратить магазин в что-то другое? Модное кафе, как советовал Остин? Или элитный букинистический с первыми изданиями, вроде картинной галереи для книг?

Я останавливаю свой выбор на почти пустой коробке сырных крекеров.

Мне правда нужно питаться правильнее.

Я падаю на кухонный стул и в тусклом свете еще включенного телевизора ныряю в коробку за поломанными кусочками лакомства.

Окей, что будет, если я продам магазин? Если я потеряю квартиру и работу, но у меня будет достаточно денег, чтобы оплатить лечение Ба и снять место, где переждать, пока я не найду чем зарабатывать на жизнь дальше?

И как отреагирует Ба на сделку?

Согласится ли она, если мы расстанемся только с магазином, но оставим пустырь?

Даже мысленно я не завершаю предательской мысли: когда Ба умрет, я унаследую все, что к тому моменту останется от продажи магазина. Она еще жива.

Но на краю сознания манят картины другой жизни.

Когда-нибудь… иметь достаточно денег и времени, чтобы путешествовать и набраться опыта, научиться хорошо писать.

Нельзя так долго ждать, Келси, девочка моя.

Я знаю. Да, знаю.

И все же… почему так тяжело начать? Сложная работа – просто начать.

Я спускаюсь вниз, погулять по первому этажу Книжной лавки. Единственное освещение здесь – табличка «Выход» и фонари, чей свет проникает через окна.

Что я ищу здесь, в моем любимом месте? Я хочу спрятаться от своих мыслей в какой-нибудь книге? Найти вдохновение в великих романах?

Я набредаю на отдел «В ПОМОЩЬ ПИСАТЕЛЮ» и пробегаюсь пальцами по корешкам книг о литературном творчестве. Я уже читала многие из них. Выбираю незнакомое название и изучаю обложку.

Но что-то подсказывает мне, что я достаточно прочла инструкций для начала. Я уверена, всегда найдется чему поучиться, но не будет ли в какой-то момент знание мешаться под ногами у творчества?

Что мне нужно – так это идея. «Что, если», зародыш истории. Интригующая зацепка, которую хочется раскрутить.

Откуда берется творчество? В голове? Или снаружи – пламя, разгоревшееся от залетевшей в нужный момент искорки?

Веду пальцами по всем поверхностям, будто через прикосновение магазин может передать в мое тело и разум смысл и воображение.

Дерево – окрашенные кофе страницы «Туда и обратно». Эта идея пришла мне в голову после того, как я увидела в библиотеке глобус из папье-маше, свисающий с потолка, а я как