– Ты видел и похуже?

– Да. И скажу сразу: я не собираюсь тебе об этомрассказывать.

– Даже если я вежливо попрошу?

– Тем более если попросишь вежливо. Если меняхорошенько разозлить, может, я и попытался бы потрясти тебя описанием ужасов,которые мне приходилось видеть. Но я на тебя не злюсь и не хочу тебятравмировать.

– Холод?

– Уверен, что Рису довелось повидать больше, чем мне.Меня еще на свете не было во время первых битв нашего народа с фирболгами.

Я знала, что фирболги были первыми полубожественнымиобитателями Британских островов и Ирландии. Знала, что мои предки разбили их изавоевали право стать новыми хозяевами этих земель. Это было несколькотысячелетий назад, это я тоже знала. Чего я не знала, так это что Рис былстарше Холода, старше почти всех сидхе. Что Рис был одним из первых, ктовступил на острова, которые теперь принято считать родиной сидхе.

– Рис старше тебя?

– Да.

Я перевела взгляд на Риса. Тот вдруг очень сосредоточился надороге.

– Рис?

– Да? – сказал он, глядя прямо перед собой. Онминовал поворот немного быстрее, чем нужно, так что ему пришлось поработатьрулевым колесом.

– Насколько ты старше Холода?

– Не помню. – В его голосе различалась ноткапечали.

– Помнишь.

Он наконец оглянулся на меня.

– Нет, не помню. Это было слишком давно, Мерри. Я непомню, когда родился Холод.

Теперь его голос звучал раздраженно.

– Ты помнишь, когда ты родился? – спросила яХолода.

Он задумался над вопросом. Потом качнул головой:

– Не точно. Рис прав: спустя достаточно долгое время обэтом просто перестаешь думать.

– Ты хочешь сказать, что вы теряете часть воспоминаний?

– Нет, – сказал Холод, – но становится неважно, в каком году ты родился. Ты же знаешь, мы не отмечаем дни рождения.

– Нуда, но я никогда не задумывалась почему.

Я снова повернулась к Рису. Он был мрачен, можно дажесказать – угрюм.

– Так ты видал и худшее, чем было в этом клубе,ресторане или чем там было это заведение?

– Да.

Ответ был очень коротким, отрывистым.

– Если я попрошу тебя рассказать, ты расскажешь?

– Нет.

Бывают "нет", которые никогда не станут"да", этакие "НЕТ". "Нет" Риса было как разтакого рода.

Я не стала продолжать расспросы. Кроме всего прочего, я небыла уверена, что мне хочется слушать о жутких смертях, особенно если ихобстоятельства были хуже, чем то, что мне только что довелось увидеть. Такогоколичества мертвецов я не видела никогда в жизни и никогда больше видеть нехотела бы.

– Я учту твое желание.

Он бросил на меня взгляд, как будто не совсем мне поверил.

– Как неожиданно с твоей стороны.

– Не стоит язвить, Рис.

Он пожал плечами.

– Прости, Мерри, просто у меня не слишком хорошеенастроение.

– Я думала, только я перенесла это так плохо.

– Меня заботят не трупы, – сказал Рис, – ато, что лейтенант ошибается. Это не был ни газ, ни яд, ни что-либо подобное.

– Что ты хочешь сказать, Рис? Что ты увидел такого, чтоне заметила я?

Холод откинулся назад на сиденье.

– Ладно, что вы оба увидели такого, что не заметила я?

Рис по-прежнему смотрел только на дорогу. На заднем сиденьемолчали.

– Так скажите мне, кто-нибудь, – потребовала я.

– Кажется, тебе лучше, – отметил Холод.

– Лучше. Ничто так не помогает в таких случаях, какнемножко позлиться. Ну так что вы увидели такого, что я пропустила?

– Ты слишком сильно закрывалась от всегосверхъестественного, – пояснил Рис.

– Уж точно. Знаешь, сколько всякой метафизической дрянивисит там, где недавно кого-то убили, не говоря уж о месте массовой гибели? Ктаким местам духи стекаются толпами. Слетаются как стервятники – питатьсястрахом, ужасом, скорбью оставшихся в живых. Можно прийти в такое месточистеньким – и выйти облепленным нахлебниками.

– Мы знаем, на что способны духи, населяющиевоздух, – сказал Холод.

– Наверное, еще лучше, чем я, – согласиласья, – но вы – сидхе, вы не становитесь одержимыми.

– Малые духи с нами не справляются, – поправилХолод. – Но мне случалось видеть иных из нашего рода, которыми практическизавладели бестелесные сущности. Такое встречается, особенно у практикующихтемную магию.

– Ну, я достаточно человек, чтобы подхватывать такиештуки между делом. Для их привлечения мне не нужно прилагать усилий, достаточноослабить щиты.

– Ты старалась ощущать как можно меньше, поканаходилась там, – сделал вывод Рис.

– Я – частный детектив, а не профессиональный медиум.Даже не профессиональный маг или ведьма. Для меня там не было работы. Я ничемне могла помочь.

– Смогла бы, если бы опустила щиты хоть немного, –сказал Рис.

– Отлично, в следующий раз буду храбрее. Ну так что выувидели?

Холод вздохнул достаточно громко, чтобы я это услышала.

– Я почувствовал остатки мощных чар. Очень мощных. Тамеще долго будет держаться их жгучее эхо.

– Ты их ощутил, как только мы вошли внутрь?

– Нет. Я не хотел прикасаться к телам, так чтообследовал все при помощи иных чувств, не прибегая к осязанию и зрению. Я, какты говоришь, сбросил щиты. Вот тогда я и почувствовал чары.

– А ты разобрался, что это были за чары? –спросила я и повернулась к нему как раз чтобы увидеть, как он качает головой.

– Я разобрался. – Голос Риса заставил меняповернуться обратно.

– Что ты сказал?

– Любой из нас, сосредоточившись, мог почувствоватьостатки магии. Мерри могла бы их различить, если бы захотела.

– Ей это ничего бы не сказало, как не сказаломне, – возразил Холод, – но ей стало бы еще трудней выносить тозрелище.

– Не спорю, – сказал Рис. – Я просто говорю,что я пошел и осмотрел тела. Девять упали там, где стояли, но у остальных быловремя сопротивляться, испугаться, попробовать убежать. Но они не побежали, каксбежали бы, допустим, от дикого зверя, если б он на них напал. Они не бросилиськ дверям, не стали вышибать окна, не сделали ничего, что могли бы, пойми они,что происходит. Они будто ничего не замечали.