— Этого дразните подольше, — велела Клэр сопровождающим ее морякам. — Можете пару раз дать ему прикоснуться к старухе. Пусть почует кровь. Чтобы мы могли уйти далеко, он должен обезуметь… от страсти. Потом бросайте ее как можно дальше от того места, куда мы уйдем. Пусть Моренна займется ею, а то, кажется, этой женщине крепко недостает любви! Ну — да помогут нам все боги, которые покровительствуют этим местам!

Одним пинком она столкнула Иулиту в пропасть, и старуха полетела вниз, громко вопя. Ее пестрое платье отразилось в прозрачной воде, старуха дрыгала ногами и верещала, и Моренна не заставил себя долго ждать. Он вынырнул внезапно и коварно, как выпрыгивают из воды хищники, старающиеся ухватить кусок мяса, насаженный на крюк в качестве наживки, и моряки с трудом сумели увести Иулиту у него прямо из-под носа, из-под его страшных когтей, мелькающих в воздухе.

Иулита закатилась в истерике, и Моренна, потерпевший первую неудачу, ушел под воду, не сводя горящих желанием глаз с приманки.

— Бодрый зверюга попался, — оценила Клэр, глядя, как зеленокожее чудовище, почти слившись с каменным дном, осторожно и опасно движется вслед за Иулитой, болтающейся над его головой. — Хитрый какой… острожный.

Этот Моренна, видимо, был старше, умудреннее опытом, чем тот, что сторожил пиратские сокровища. Он видел болтающуюся на веревке Иулиту, он вожделел ее всем сердцем — до поскуливания, до жалобного квакания, совсем уж неприличного для такого огромного и грозного существа. Но вместе с тем он понимал, что вожделенная добыча слишком высоко, ему не достать. И потому он уходил под воду, прятался, намереваясь то ли переждать, пока добыча спустится ниже, то ли уйти совсем, чтобы не страдать от невозможности получить желаемое.

— Спустите ее ниже, — велела Клэр, и визжащая Иулита пролетела совсем близко к воде, почти касаясь ее полами одежды.

Моренна снова выпрыгнул, как крокодил, охотящийся на антилоп, поднимая тучи брызг и щелкая зубами. На сей раз удача улыбнулась ему, он сумел подцепить когтями полу пестрого одеяния Иулиты, и если б моряки не втянули спешно ее наверх, то он вцепился бы в верещащую старуху намертво и утащил бы ее под воду. А так — ему пришлось довольствоваться лишь обрывком ее одежды, который он жадно сунул в рот и с причмокиванием прожевал.

С Иулиты лилось ручьем; старуха то завывала, как зверь, то ухала, как сова; то закатывалась в истерике, как гиена, то визжала как поросенок. Моренна метался в воде, задрав хищное рыло вверх; он ничего не видел и не слышал кроме криков ускользающей приманки.

— Ну все, — сказала Клэр. — Теперь он не успокоится, пока не получит свое. Пора!

Моряки утащили Иулиту немного подальше по ущелью, Моренна последовал за нею, и Клэр с Патриком осторожно спустились вниз.

По мокрым скалам, по гладким камням, отполированным морской водой до блеска, они помчались в глубину пещеры, вдоль золотой дорожки, поблескивающей в воде.

Из-под торопливой ноги Клэр выскользнул камень, с шумом прокатился по обрыву, с плеском упал в воду, и Моренна, распевающий брачную песню вожделенной самке, обернулся, горящими глазами уставился в потревоженную темноту. Его ноздри что-то учуяли, он мягко скользнул в сторону шума, желая разузнать, что же потревожило темноту, но тут моряки обрезали веревку, и Иулита с шумом обрушилась в воду. И Моренна тотчас забыл обо всем.

С урчанием хищника он набросился на старуху, вынырнувшую и отплевывающуюся от воды. Ухватив ее страшными лапищами, он с вожделением впился ей зубами в загривок. Иулита взревела, как раненный слон, рыдая и проклиная Клэр, темная кровь из прокушенного загривка полилась рекой. Но вырваться Иулита уже не могла; урча, Моренна со знанием дела задрал порванное платье, оголяя тощую задницу Иулиты, и в следующий момент ее жуткий вопль заметался меж стен пещеры.

— Совет да любовь, — выдохнула Клэр, презрительно сплюнув во вскипающую белой пеной меж камней воду.

Однако, вопли Иулиты, познающей неземную страсть, разносящиеся под сводами пещеры, привлекли и остальных ее обитателей. Перескакивая с камня на камень, Клэр едва не выругалась крепко, когда заметила внизу, в мерцающей воде, извивающееся зеленое тело.

Пещера, которую море проточило в скалах за тысячи лет их существования, была полна тварей, которых Клэр и ее пираты называли Моренной. Вся пещера наполнилась зловещим бормотанием и пыхтением, посыпались камешки, то тут, то там раздавались звуки вспыхивающий и так же быстро затихающей грызни.

Привлеченные криками Иулиты, которой пришлось не сладко в жарких объятьях Моренны, и запахом ее крови, которая пролилась в море, чудовища спешили туда, к месту, где пахло вожделенной самкой. Они здорово рассчитывали поспеть хотя б к тому моменту, когда Иулита была бы еще жива, чтоб попытаться отбить ее у счастливчика и спариться с еще теплым телом. Нет — так хотя б кость послаще успеть ухватить. Кажется, у этих уродцев ничто не пропадало просто так.

Запах крови и шум почти ослепил их, лишил возможности мыслить, монстры не замечали ничего вокруг и плыли по пенящемуся потоку, карабкались по скалам. У Клэр сердце замирало всякий раз, когда она перепрыгивала через скользкое блестящее тело. Но даже ее отчаянные прыжки над их головами, через извивающийся меж скал поток, кишащий их безобразными телами, не могли остановить чудовищ.

— Хорошо, что у нас была такая приманка, — пропыхтел Патрик, следуя за Клэр, — которую можно было отдать. Не то худо нам пришлось бы.

— Согласна! — ответила Клэр.

При очередном прыжке она поскользнулась и едва не упала вниз, в воду, но Патрик ее вовремя подхватил под локоть и выхватил меч, ни слова не говоря, потому что Клэр наступила на гладкий глянцевый хвост Моренны, и тот, от боли забыв о своей цели, обернулся и рявкнул ей в лицо, полагая, что это какой-то сильно спешащий за добычей сородич попытался оттащить его с дороги.

Увиденное очень заинтересовало — да и порадовало, — чудовище. Грозное рычание сменилось на издевательский клекот, словно монстр горло полоскал и при этом умудрялся смеяться.

— Вот только б он сородичей не позвал, — пробормотал обомлевшая Клэр, когда чудовище, опираясь на жирный хвост, поднялось во весь рост и нависло над нею.

— Кажется, у них не принято делиться, — заметил Патрик.

Моренна был близорук; это было сразу видно по тому, что он не присматривался, а принюхивался, пытаясь понять, что перед ним — легкая добыча или все же самка. Унюхав запах Клэр, Моренна от радости заколыхался всем телом, как тюлень — и вдруг бросился на девушку с такой прытью, какую трудно было заподозрить в его массивном тяжелом теле. Клэр едва успела отпрянуть, как на то самое место, где она стояла, обрушилась тяжелая туша, кроша сланцевые камни.

Патрик коварно и сильно полоснул по жирной спине морского монстра саблей. Этого мастерского удара было б достаточно, чтоб перерубить хребет любому животному, но Моренна только заорал от боли, словно по его толстой шкуре, прочертив красную полосу, набухающую глянцевой опухолью, полоснули гибким прутом.