Варенька села в уголке, обняв руками колени и незрячеуставясь на кожаный мешок с водою и гроздь бананов — их ужин. Она уже и непомнила, когда ела в последний раз. Кажется, в шатре, перед нападением. Есть,впрочем, не хотелось. Еще по пути от Башни Молчания Нараян дал им с Василиемкакие-то зеленые листочки и велел держать их во рту всю дорогу. Прохладныйвлажный вкус не только помогал переносить зной, но и перебивал жажду и голод.Поэтому Варенька даже руку не протянула к сахарным желтым бананам, а тяжело,тоскливо вздохнула. Ее не оставляло ощущение, что Василий отправился вовсе неза оружием, а просто сбежал от нее. Да, что-то произошло; исчезло то чувствобезоглядного доверия, единства душ и слияния сердец, которое пронзило их наБашне Молчания. Теперь некая тьма разъединила их… но она же странным образомпритягивала их друг к другу. Это было противоречиво, необъяснимо, однакоВаренька ощущала это всем существом своим. Она знала: костра, зажженногоНараяном, достаточно, чтобы держать на расстоянии зверей. Но его свет слишкомтускл, чтобы рассеять ночную тьму, которая растворит собою все преграды,возникшие между двумя людьми. Особенно если они оба этого захотят. Если обавозжелают…

У нее вдруг загорелись щеки. Почему-то невмоготу сделалосьвот так сидеть и ждать.

Нервным движением схватив обломок мрамора, она вдруг бросилаего куда глаза глядят.

Стая зеленых попугаев взвилась из куста, сверкая в последнихсолнечных лучах, словно летающие изумруды. Издавая резкие крики, птицы унеслисьпод защиту другого куста.

Варенька поглядела им вслед — и ей почему-то стало легче.Словно птицы унесли с собою сеть, которой она была опутана! Повела глазами — исловно впервые увидела, что по каменному полуразрушенному своду, пере гоняядруг Друга, неслись прекрасно изображенные полукони-полуптицы, крылатыеобитатели небесной сферы, прекрасные апсары…

Ниже ракшасы-чудища сплетались с полузмеями-нагами изловеще-прекрасными нагинями, и вселенский. змей Шеша беспощадно стискивал ихсвоими сверкающими кольцами.

«Они все живут здесь, как в заколдованном сне» — ПодумалаВаренька. — Может быть, чего-то ждут от нас… что мы разбудим их, вернем их кжизни! Но как?"

Она поднялась и пошла вокруг широкой площадки, разглядываякружево орнаментов, вслушиваясь в прерывистую музыку полурухнувших арок,колонн, сводов.

Она никак не могла понять, какому богу посвящен этот храм:здесь были изваяния или изображения почти всех неземных существ индуизма,однако Варенька внезапно разглядела, что все они предавались друг с другомлюбви.

Ганеша ласкал хоботом свою супругу Сиддхи, блаженнораскинувшуюся у него на коленях, а она, сладострастно и лукаво улыбаясь,сжимала его мощное копье.

Шива и Шакти обменивались блаженством, сидя с разверстыми исоединенными чреслами на цветке лотоса.

Парвати сплетала с Шивой ноги. Вишну соединялся с прекраснойЛакшми, нежно глядел ей в глаза, словно их духовный союз доставлял ему большеенаслаждение, чем слияние тел. Кама уступал своей дерзкой Рати. Радхаприближалась к Кришне на последней ступени любовного исступления…

Варенька стиснула руки. Почему она не увидела этихизображений сразу, чуть только Нараян привел их сюда?

Или их не было? Или они только что сошлись из сумеречноймглы, стремительно опускающейся на Мертвый город, будто ловчая сеть на добычу?

Что-то загрохотало за спиной. Варенька так и подскочила идаже перекрестилась, увидав бесформенную фигуру, из которой во все стороныторчали оконечники стрел, копий и лезвия. Святой животворящий крест помог:железный призрак рассыпался, выпустив на волю Василия. Тюрбан свой он где-топотерял, светлые волосы были взъерошены, и Варенька торопливо перевела взглядна лязгающую гору, сваленную у его ног. Созерцать смертоносный блеск металлабыло куда безопаснее, чем смотреть в его сверкающие глаза!

— Это… что? — спросила она с запинкою. — Столько сабель?!

— Ну уж нет, сабель тут только три! — с видом высочайшегомужского превосходства объяснил Василий. — Вот эта, с бархатной рукоятью, —кунда, она очень древняя; прямая — тальвар и кривая — пюлуар. А остальные всеножи. Видишь, кривой кукри — им просекают путь в джунглях; кора — широкийплоский нож. Вот этот кинжал с двойным лезвием — кутар, а моголы называют егоджамдар-куттар. Нет, анкус — это не оружие, это стрекало для слона, я егопросто так прихватил, на всякий случай. Каргас — нож для жертвоприношений,видишь, он совсем другой, чем кхадху, которым убивают во имя Кали.

В свете костра тускло блеснул металл. Варенька содрогнулась,и Василий, поняв свою оплошность, с деланным оживлением воскликнул:

— А вот это — просто редкость, я даже не ожидал, что еенайду! Это ханда, меч, а при нем латунная рукавица.

В музее Азиатского общества такой нет, клянусь! А это… нет,где же чакра? — Он суматошно огляделся. — Чакра… метательный круг с лезвиемострее бритвы, который после броска возвращается к своему хозяину… неужели яего где-то выронил?

И с этими словами Василий снова шагнул к лестнице — с явныминамерениями искать свою треклятую чакру.

— Подожди! — в паническом ужасе, что он снова уйдет,воскликнула Варенька. — Ты… ты не сказал еще про этот топор!

— Табар, — поправил Василий. — Он называется табар.

— Топор — табар? — Как ни были натянуты нервы Вареньки, онане смогла не улыбнуться:

— Топор — табар!

Да ведь это почти одно и то же слово! Нет, все-таки не зряговорят, что санскрит породил все языки мира!

Веды — ты слышал про Веды? Веды для индуса — это все знаниео мире! А по-русски ведать — знать. Мать — мата, матар. На санскрите шивате —двигаться, приходить в движение. Шевелиться!

Она схватила кожаный бурдюк:

— Вот! Мешок, да? Мешок на санскрите — машак! Ну что? Нукак? Похоже? А бог? У них есть слово «бхагат» — наделять, делить. Мы молимся;дай, боже! Светлый — у нас, а у них — светас: блестящий, белый. Или Яма — этоимя бога мертвых, властелина подземного царства. Случайно ли, что на русскомязыке яма — это обозначение подземного провала? Огонь — Агни! Огнь! Яра — насанскрите год, у древних славян это слово означало весну, был даже бог Ярило. АДева?!

Она запнулась. По лицу Василия вдруг пробежала судорога,глаза обратились к небу, с которого на него уже смотрели первые прозрачныезвезды.

— Дева — богиня. Богиня! — шепнул он отрешенно.

Варенька зажала рот рукой. Сердце резко, болезненно стукнулопод горлом.