в бурлящий поток. Когда сознание вернулось к нему, он обнаружил, что лежит на широкой песчаной отмели. Там, где он прыгнул вниз, река была очень глубокая, и только поэтому он остался цел. Но потом течение поволокло его дальше, било о камни, он был весь изранен. Огромными усилиями он перетёр об острый край камня связывавшие его верёвки и тогда только понял, что одна рука у него сломана. Когда он выпутывался из верёвок, внутри груди всё пронзала острая боль. Но, чтобы выжить, он был готов всё вытерпеть.

И он вытерпел, поэтому он выжил. Спасибо реке. Он встал в полный рост и понял, что река, оказывается, принесла его к тому месту, где в неё впадает ручей, протекающий через Счастливую деревню. Превозмогая боль, он захромал вдоль ручья в сторону деревни.

По дороге несколько раз проносились полицейские машины с орущими сиренами. Но в лесу было спокойно и тихо. «Лес, он очень большой, а эти люди могут ездить туда-сюда только по этой узенькой дороге. Так они меня никогда не найдут».

Пока он лежал в глубине леса, отдыхая на мягкой рыхлой опавшей листве, он увидел в небе высоко поднимающийся клокочущий густой дым. Он подумал: неужели же это у них в уездном центре всё так бурлит, что от их пылающих алых знамён, как от настоящего огня, пошёл такой дым?

Ветер принёс удушливый запах гари, лес зашумел, закачался. Деревья раскачивались в тревоге. По запаху он точно понял, в каком месте горит лес.

Он в душе даже поругал себя за такой свой неуместный юмор. То, что те люди, наевшись как следует и ничего полезного не делая, как одержимые размахивают своими красными знамёнами, так это их личное дело. Здесь, на этом месте, леса живут уже тысячи лет, если их не станет, то деревни и сёла, разбросанные во всех окрестных горах, потеряют основу своего существования. Хорошо ещё сегодня солнце ярко светит, одежда на нём скоро совсем высохнет. Однако всё тело по-прежнему дрожит. Это от холода, но ещё больше из-за того, что ничего не ел. Вот только еды у него нет никакой.

Острым плоским камнем он пробил длинную канавку на стволе берёзы; оттуда стал медленно сочиться берёзовый сок, в нём есть сахар. Каждый год весной, как только оттаивает земля, деревья начинают изо всей силы всасывать из земли воду и питательные вещества, чтобы потом распустились их листья, раскрылись цветы, созрели семена. Из всего множества разных деревьев только у берёзы сок сладкий. Но в этот год погода сухая, и в стволах сока не так много, как обычно бывает. Впрочем, это не страшно, ему всего лишь придётся сделать канавки на двух-трёх деревьях больше, и всё будет хорошо.

Напившись берёзового сока, он почувствовал, что стало теплее; тогда он оторвал кусок упругой коры от ствола ивы, обмотал вокруг сломанной руки. Потом на солнышке подремал немного. Когда солнце опустилось за горы, он пошёл дальше в сторону деревни. Когда стемнело, он как раз вышел к большой дороге.

Когда он только тронулся в путь, раны тянули и болели нестерпимо. Но ему обязательно надо было до рассвета успеть вернуться в деревню, пользуясь тёмным временем, забрать кое-что самое необходимое. А быстро идти не получается, очень бы пригодился сейчас ему его осёл! Только он так подумал, как впереди раздалось цоканье ослиных копыт. Он подумал, что сознание его, должно быть, слегка помутилось. После всех этих передряг не сойти с ума и то большая удача, так что, если слышатся разные странные необычные звуки, не стоит сильно удивляться…

Доржи, в отличие от Гэсан Вандуя, был оптимистом.

Очень странно всё же устроен этот мир. Те там, которые наверху, думают, что для них нет ничего невозможного, им бы тогда радоваться его такому оптимизму, так вот же как раз и нет. Они видят будущее распрекрасным, а тех, кто под ними, считают крайне опасными и отвратительными, поэтому им и нравятся те, которые во всём обвиняют или небо, или других людей…

Стук копыт становился всё ближе, и, наконец, осёл действительно стоит перед ним!

Доржи так растрогался, что стал болтать, как старая бабка: «Это ты? Правда шёл меня встречать? Ты моя деточка, ты мой верный друг!»

Осёл шевелил ноздрями, фыркал тёплым дыханием, обнюхивал ему лицо, руки, ноги. Он потрепал осла по чёлке здоровой рукой и почувствовал, как у того на лбу пульсирует вена. Потом он забрался ослу на спину. Слов не надо было, осёл тут же развернулся и пошёл в сторону деревни. Доржи немного успокоился, расслабился и сразу же задремал.

Осёл остановился, Доржи очнулся и услышал вдали шум приближающихся шагов. Он только успел перебраться на другой берег на травяной луг, но не успел скрыться в лесу, как показались люди. В тусклом лунном свете по очертаниям фигур он понял, что это люди из его деревни. Он услышал слабый голос Гэсан Вандуя. Когда носилки остановились, они с ослом уже укрылись в лесу.

Пахло серой от горячего источника. Удачное место подлечить раны. Но ему нельзя было останавливаться. Он погнал осла дальше, добрался до спящей глубоким сном деревни, ощупью пробрался в свой дом, взял меховую куртку, немного еды, лекарства и нож. Потом вернулся на тот луг. Он велел ослу быть днём в лесу, не показываться на лугу, потом промыл в источнике свои раны, вернулся в пещеру, развёл костерок, поел и провалился в сон.

Он проснулся от криков и испуганно схватился за лежавший рядом нож.

Если бы явились за ним, чтобы схватить и вернуть, то, чем мучиться как вчера, он бы бился не на жизнь, а на смерть. Очень скоро он понял, что это Гэсан Вандуй зовёт его. Но он не вышел и не ответил. Потом он надолго застыл и не двигался, сам не зная почему; он верил, что этот человек совсем не такой, как остальные сельские кадровые работники, не побежит выдавать его.

Он, конечно же, не знал, что Гэсан Вандуй, оберегая его, увёл сотрудников общественной безопасности в другое место. Он только перевернулся на другой бок и снова уснул.

7

На третий день далёкий пожар полыхал ещё сильнее.

Когда горит большой пожар, вслед за ним поднимается сильный ветер; даже в лежавшей за много гор от места пожара Счастливой деревне почувствовали, что ветер дует всё сильнее и сильнее. Ветер приносил хлопья пепла, обгоревшие кусочки дерева и травы. Сначала этих чёрных пахнущих гарью кусочков