— Слово чести распространяется и на господинамайора, — сказал Ксавье холодно.

— Благодарю, де Шамфор, теперь я совершенно спокоен!Да, и ещё одно уточнение, господа: я, конечно, и не подумаю сообщать ЛуиГравашолю о… о своей откровенности с вами, но считаю своим долгом напомнить,что субъект этот решительный и имеет дурную привычку не колеблясь стрелять вполицейских… Другими словами, я предоставляю вам подробнейшие сведения, носнимаю с себя всякую ответственность за возможные последствия, которые могутвозникнуть в результате вашей встречи с Луи…

— Ну разумеется, — сказал Ксавье безулыбки. — Речь идёт только о сведениях, остальное — наше дело, и претензийк вам не будет никаких. Но сведения должны быть исчерпывающими. Давайте к делу,д'Энсонвилль, и у вас и у нас мало времени…

— Позвольте, я соберусь с духом, — сказалРокамболь не без ханжества. — Всё-таки предстоит выдать старого знакомого,пусть и придерживающегося иных взглядов на жизнь… Итак. Примерно через полчасая покидаю дом, чтобы успеть на поезд. С носильщиками я договорился заранее,понятно, они увезут на тачках к подножию холма весь мой багаж, в том числе иэти ящики, которым Луи придаёт такое значение. Он совершенно верно рассудил,что в обычных условиях никто бы и не подумал вторгаться с обыском ко мне… Выведь действуете без санкции начальства, де Шамфор?

Ксавье усмехнулся:

— Даже если так, это что-то меняет в вашем положении?Или в тех неприятностях, которые вас могут ждать?

— Ваша правда, — со вздохом призналсяРокамболь. — Итак, вещи увезут к подножию Монмартра, и там будут ждать дваэкипажа. Один я заказал для себя, а второй пришлёт Луи — за ящиками, понятноедело. Я не расспрашивал, но подозреваю, что на козлах будет сидеть егодоверенный человек. В общем, за ящиками приедет экипаж. И это всё, что мнеизвестно. Вероятнее всего, их отвезут именно туда, где Луи в данный момент обосновался,но мне он не соблаговолил сообщить свой нынешний адрес, а я, как уже упоминал,вопросов ему стараюсь не задавать… Вот и всё, господа. Святая правда. Поверьте,я ничего больше не знаю…

— Прежде чем обнаружили чёрный ход и взяли его поднаблюдение, прошло четверть часа, — сказал Бестужев. — Вполне моглитут же вынести ящики чёрным ходом, перегрузить на другой экипаж и растворитьсяна парижских улицах…

— Теоретически возможно, — кивнул Ксавье. —Однако на практике… Гравашоль подобных штучек никогда не применял, а вы ведь нехуже меня знаете, что от шаблонов эти господа отступают редко. Человекпривыкает с определённому стилю деятельности…

Бестужев задумчиво сказал:

— При приезде в Париж они как раз применили нечтоновое.

— Вот уж нет. Я потому и опасался такого фокуса, что онуже был несколько раз использован — правда, не Гравашолем, но он должен был обэтом знать… Я тоже нервничаю, господин майор, — но будем надеяться налучшее. Мне в случае серьёзной неудачи придётся гораздо хуже…

Бестужев знал, что его коллега прав — ему самому, вобщем-то, неудача не грозила ничем, кроме разве что неприятного разговора сГартунгом, но такими пустяками следовало пренебречь. Зато де Шамфор поставилвсё на карту: неприязненно настроенный начальник наподобие Ламорисьера вслучае, если самовольные действия подчинённого закончатся провалом, сумеетотыграться со всем рвением. Во Франции тоже есть глухая провинция, куда можнозагнать проштрафившегося надолго, если не навсегда. И конец карьере…

Он посмотрел в окно — небольшой трёхэтажный дом напротивпо-прежнему казался олицетворением безмятежного покоя, никто не выходил изпарадного, занавески нужных окон на втором этаже ни разу не колыхнулись.Попытайся кто-то уйти чёрным ходом, их давно бы уже предупредили обосновавшиесятам агенты. Так что оставалось пока что сидеть в небольшом кафе и наблюдать — вожидании обещанной Ксавье акции…

Ощущения у Бестужева были самые пикантные — они синспектором устроили наблюдательный пункт в единственно подходящем для этогоместе, небольшом кафе «Ориенталь» на углу бульвара Распай и площадиДанфер-Рошро. Заведение вполне респектабельное, уютное, тихое, но пикантность втом и заключалась, что местечко это было давно и прекрасно Бестужеву известнопо сводкам Особого отдела: согласно точным агентурным данным, именно егооблюбовал небезызвестный Ульянов-Ленин и частенько встречался в задней комнатес идейными соратниками. Они и сейчас могли витийствовать за низенькой дверью,находившейся совсем близко от Бестужева. Ни Ульянов, ни большинство егосподвижников не должны были знать Бестужева в лицо, так что опознания он небоялся — но всё равно, пикантно чуточку…

— А что с той американской конторой? — спросилБестужев. — Я совсем забыл у вас спросить…

— Это довольно крупная по парижским масштабамфирма, — сказал Ксавье. — Представляет во Франции интересы несколькихсевероамериканских предприятий и отдельных лиц. Безусловно, толика нелегальщиныв её повседневной практике присутствует — она всегда присутствует, когда речьидёт о подобных учреждениях, какой стране они ни принадлежали бы. Вот тольконелегальщина достаточно специфическая и не имеет никакого отношения к политике— и никогда не становится предметом судебного разбирательства или полицейскогорасследования, разве что в особенно уж вопиющих случаях. Вы, должно быть,знаете эту деликатную сферу жизни — интимные отношения промышленников,финансистов и политиков, странные совпадения — когда резко возросшееблагосостояние политика, депутата парламента, чиновника удивительно совпадаетпо времени с выгодным для той или иной фирмы решением… Никаких жалоб никогда небывает…

— Понимаю, — вздохнул Бестужев. — Да, этанелегальщина и у нас остаётся как бы и несуществующей вовсе… Значит, поправьтеменя, если я ошибаюсь… но у подобной конторы должны быть люди наподобие тайныхагентов?

— Уж это безусловно, — кивнул Ксавье. Я смог покачто собрать о них лишь самые общие сведения — чтобы установить наблюдение иликопнуть глубоко, моих чисто приятельских отношений с коллегами из других служббыло мало. А мои возможности как сотрудника бригады ограниченны. Ламорисьеруобязательно донесли бы, начни я… Ему и об этом, — он кивнул заокно, — непременно донесут, но я от всей души надеюсь, что произойдет этослишком поздно… Победителей не судят. Остаётся уповать только на эту нехитруюистину… Кстати, вы заметили? И Рокамболь описывал вашего инженера, какчеловека, державшегося с анархистами совершенно по-свойски, ничуть не похожегона пленника…

Бестужев сказал сквозь зубы:

— В конце концов, это — дело десятое. Сначала нужно доних до всех добраться… Что это?

— Иррегулярные полицейские силы, — сказал Ксавье,улыбаясь почти непринуждённо. — Идея мною почерпнута из книг о ШерлокеХолмсе, и, надо сказать, несколько раз себя оправдывала…

По неширокой улочке неслась ватага гамэнов — парижскихуличных мальчишек, они визжали, хохотали, вопили, чуть ли не на головах ходили,отчего респектабельные буржуа отшатывались к стенам домов, поджимали губы. Такпоступали, впрочем, немногие, большинство и ухом не повели — надо полагать,будучи коренными парижанами, воспринимали юных сорванцов как привычную детальгородского пейзажа…