Ничего себе «просто»! Все, что говорил Володя, было правдойот первого до последнего слова, но признаваться в этом ужасно не хотелось дажесамому себе. И я начал отчаянно сопротивляться.

– Быстро ничего не бывает. Говорят, быстро толькокотята рождаются, да и те слепые. А еще говорят, что терпение и труд всеперетрут. А еще – что терпеливых бог любит. А еще…

Я собирался вспомнить все уместные в данном случае пословицыи поговорки, полагая, что против народной мудрости ему нечего будет возразить.

– А еще, Паша, посмотри вокруг, – перебил меняВолодя. – Посмотри, сколько терпеливых и трудолюбивых людей колотятся изодня в день, из года в год, стараясь хоть чего-то добиться, а у них ничего неполучается. Ты не задумывался почему? Почему некоторым людям достаточномалейшего усилия – и это усилие приобретает пробивную силу танковой бригады, иу них все получается, и не просто все, а гораздо больше того, на что онирассчитывали, а другие выкладываются на полную катушку, напрягаются, пыхтят, нок желанному результату так и не приближаются. Почему?

– Ну, – я пожал плечами, – не знаю. Может, уодних есть талант, а у других нет. Это ж от природы.

– Нет, мой дорогой, талант не от природы, от природысовсем другое. Это люди придумали такую глупость, что, дескать, есть такаяклевая штука под названием «талант», и кому природа при рождении его отсыпалаполной горстью, у того все будет, а для кого она поскупилась, тому, стало быть,шиш с маслом. Природа, Пашенька, не бывает щедрой или жадной, она ко всемотносится одинаково и всем одинаково дает. Вопрос в том, как мы распоряжаемсятем, что она дала. А дает она всем именно то, что человеку нужно для выполненияпредназначения. Каждому – свое. Поэтому если ты свое предназначение понял и емуследуешь, то у тебя есть все, чтобы получить результат. И ты его получаешь. Амы смотрим со стороны и ахаем: талантливый актер, талантливый финансист,талантливый инженер! Если же ты предназначения не понял и идешь не своейдорогой, то ни хрена, извини, у тебя не выйдет, сколько бы ты ни колотился.Человек хочет быть крупным руководителем, а выше младшего помощника старшегоменеджера никак подняться не может. Он думает, что дело в начальстве, котороеего заедает, или в коллегах, которые его подсиживают, он меняет место работы, арезультат все тот же. А другой человек, из соседней квартиры, не имея ниполноценного образования, ни хорошо развитых извилин в голове, вдруг ни с тогони с сего становится крупным известным политиком, о котором пишут все газеты икоторый ездит на персональном автомобиле, имеет собственный роскошный кабинет икучу помощников и секретарей. Тебе примеры нужны или сам все знаешь?

Пожалуй, примеры не нужны, в голове сразу же стали всплыватьимена и лица. А в самом деле, почему так?

Наверное, я задумался и непроизвольно произнес свой вопросвслух. Очнулся я, когда Владимир снова заговорил:

– Да потому, что звезды так встали в момент рождения.Одному суждено было стать лидером, а другому – врачом. Или хореографом. Но этотдругой вбил себе в голову, что тоже хочет быть лидером, потому что это круто,потому что власть, деньги, возможности и все в глаза заглядывают. Если первый,без образования и мозгов, смог, то почему же я-то, с образованием и мозгами, несмогу? Смогу! И еще как. И отправляется этот другой не своей дорогой, и злится,и ничего не понимает: ну как же так, у этого козла получилось, а у меня, такогоумного и чудесного, не получается. А у него и не получится. Если бы он своепредназначение понял и согласился с ним, то был бы великолепным врачом, спас бытысячи жизней, и эти тысячи спасенных людей каждый день молились бы за егоздоровье и благодарили, и готовы были бы для него сделать все, что ему нужно.Это ли не власть? Это ли не возможности? И деньги свои он заработал бы, не вопрос.Или стал бы великим хореографом, и его приглашали бы ставить балеты во всеведущие театры мира. Что, плохо? Да отлично было бы! А может быть, егопредназначение состояло в том, чтобы быть семьянином, мужем и отцом, и если быон к нему прислушался, то у него была бы любимая жена и много детей, которыеобожали бы его всю жизнь и создавали вокруг него такую атмосферу покоя исчастья, что никакой власти и никаких денег не надо.

Да нет, пожалуй, тут никакой мистикой не пахнет. В егословах была определенная логика. Правда, насчет того, что звезды как-то тамвстали, – это я сомневался, но все остальное звучало вполне правдоподобнои полностью подтверждалось моими собственными жизненными наблюдениями.

– И каково же, по-твоему, мое предназначение? Я такпонимаю, что ты именно к этому ведешь, – заметил я, не скрывая ехидства.

– Правильно понимаешь. – Он снова отхлебнул своепойло. Вот интересно, когда оно закончится, он снова зальет свою бездоннуюбадью горячим чаем и будет ждать, пока он остынет, или хотя бы несколькоглотков горяченького сделает? И сколько таких бадеек он исхлебывает задень? – Твое предназначение, Павел, – поддерживать слабых, быть рядомс ними и помогать им. Тебе природа дала для этого все необходимое. Ты восемьлет шел одной дорогой и никуда не пришел. Зато по другой дороге ты за полторамесяца прошел путь, на который другим людям потребовались бы годы. Именно втаких случаях мы, глядя со стороны, ахаем, восторгаемся и говорим о таланте. Явижу, как ты общаешься с Даной. Ты даже не всегда понимаешь то, что я тебепытаюсь объяснить, и при этом ты интуитивно делаешь все совершенно гениально.Самый лучший психолог или психотерапевт не смог бы поступать более правильно.Прошло чуть больше месяца, а девочка меняется прямо на глазах, и это при том,что похудела она совсем чуть-чуть. Вот в чем твое предназначение. Поэтому утебя все получается с Даной, и получается талантливо. В тебе нет пренебреженияк слабому, ты умеешь его жалеть, сочувствовать этой слабости, и в тебе естьдар, позволяющий реально помочь. А ты собираешься растратить свою жизнь напогоню за красивеньким. Не жалко? Все равно ведь не догонишь.

Только этого не хватало! Я, спортсмен и боец, долженпревратиться в жилетку, в которую будут плакаться истеричные дамочки? УВладимира Олеговича точно с головой беда.

– Это мы еще посмотрим, – сказал я,вставая. – Но ты прав, Володя, это не твое дело. И не лезь ко мне с этим.

– Больше не буду. – Он улыбался и, казалось,совсем не обиделся. – Этот разговор у нас состоялся в первый и в последнийраз, обещаю. Просто я должен был все это сказать, чтобы потом не корить себя зато, что не сказал.

– Ладно, ты сказал – я забыл. Проехали.

Я попрощался с Даной, сидевшей перед компьютером и что-тописавшей, поглядывая в открытый альбом, и уехал. Разговор оставил противныйосадок, даже не осадок, а какое-то долгое послевкусие, когда еда уже давнопереварилась, а воспоминание о ней никак не смыть с языка водой и не стеретьконфетами. Действительно, в тяжелой ситуации я остался один… И через восемь летпребывания в столице оказался на той же точке, с которой начинал: без работы,без денег, без жилья, то есть за эти годы никакого движения вперед ненаметилось. С этим невозможно спорить. Неужели Владимир прав? Но тут же моеживое воображение рисовало карикатурную картинку, на которой я в роли«помощника слабых», с огромными сумками, из которых торчали огурцы и кефир,покорно тащился вслед за одетой в дорогую шубу и увешанной цацками рыдающейнемолодой теткой. И с этим соглашаться не хотелось категорически.