Он покосился в ее сторону. Марина Алексеевнакрепко вцепилась в края лавочки, бледная, с потемневшими подглазьями,неподвижно смотрела на красный гроб, показавшийся в дверях. И Дмитрий вдруг,словно его в сердце толкнули, понял, о чем она сейчас думает и что чувствует. ОЛёле думает! О Лёле, про которую уже другую неделю нет никакого известия.Представляет ее сейчас… где, какой? А разве не об этом думает он сам? И развене должен был спохватиться, одуматься, придавить свою паршивую гордость надругой же день… нет, в ту же минуту, как на пейджер ему пришло это отчаянное,словно крик о помощи: «Забудь мой телефон!»

Что же он натворил? И как сможет жить, есливдруг…

– Дмитрий, пожалуйста, уйдите, – глуховыговорила Марина Алексеевна, упираясь взглядом в траву под ногами. – Я немогу сейчас с вами разговаривать. Уйдите, ну! – замотала головой, срываясьвдруг на крик, но тотчас поникла: – Извините…

– Ничего, – сказал он глухо, вставая ибеспомощно глядя сверху на ее склоненную голову с небрежным узлом пышных волос.Такая же спелая пшеница, как у Лёли, но переплетенная седыми прядями. Небось запоследнюю неделю их прибавилось… – Ничего, не надо извиняться. Все правильно.

И пошел со двора. Оглянулся из-за калитки.Марина Алексеевна медленно огибала дом, держась за стенку. Отправиласьуспокаивать мужа. А ее кто успокоит?

Дмитрий захотел вернуться, но не решился.Смелости не хватило.

Любочка Дьякова работала в усадьбе.Деревенские завидовали ей: барин не нанимал прислугу в деревне. Разве что впарк приходили наемные: стричь газоны, ухаживать за цветами, подрезать деревьяи подбирать в траве собачьи говяшки. Самих собак днем никто не видел, и можнобыло бы напридумывать всякой бесовщины – к примеру, что в усадьбе по ночамгуляет нечистая сила, оставляя после себя вонючие катышки… Но Асан сказалЛюбочке, а та передала другим, чтоб не боялись: никакой нечистой силы и впомине нет, а есть неусыпные ночные сторожа, еще и почище овчарок, какой-тонеизвестной породы, Любочке это слово и не выговорить, да и ни к чему.

Сначала, когда барин, или, как они здесьговорят, Хозяин, только обосновался в усадьбе, находились любопытные – хаживализа барской жизнью подглядывать, хотя бы и через забор. Но не тут-то было. Кзабору ближе чем на три метра не подойдешь – током шибает. Не сильно, однакозадумаешься, стоит ли дальше идти. В деревне гадали, чья была придумка этасветящаяся ограда: этого ли барина или того, прежнего, который купил старуюусадьбу несколько лет назад и отделал ее, как игрушечку. Хотя и при коммунистах«Лесное» содержалось в полном порядке: там была какая-то база отдыха дляобкомовских, а иной раз и московское начальство наезжало. Как-то такполучилось, что и деревня (она тоже звалась Лесная) не бедствовала. Мало гденайдешь асфальт на деревенской улице, а в Лесной – пожалуйста. И крыши, кпримеру, перекрывали по первому требованию, и доски отпускали, и навоз сцентральной усадьбы возили. Теперь-то ничего этого нет, конечно. Колхоза «Нашпуть к коммунизму», правления… Даже асфальт на улицах давным-давно потрескалсяи травой порос. Ну и ладно, зато коровам хорошо, а то идут, бывало, коровы поасфальту, цок-цок копытами, будто бабы беременные на высоких каблуках!

Лесная стоит далеко в стороне от проезжейдороги, и, когда Россия из передовых стала отсталой, жизнь в деревне совсемзамерла. Потом-то немножко оживились, когда приехал тот мужик с отвислойзадницей и бритой головой – как теперь таких называют, «новый русский», –и все узнали, что он приватизировал обкомовскую усадьбу. Хапнул, значит. Подсебя подгреб. Народ, забыв про огороды, скотину и несделанные домашние дела,днями простаивал у забора усадьбы, глядя, как худые смуглые работяги в красныхкасках, ни бельмеса не понимающие по-русски, трудились не покладая рук,ремонтируя и переделывая что-то в усадьбе. Смотреть, как споро они вкалывали,было почище любого кино. Нет, наши так не умеют! Вот погляди на любой дом,который наши ремонтировали, сразу скажешь: побелено, покрашено… А здесь –вылизано, одно слово! И окна были сразу помыты, не брошены стоять в белыхразводах известки, как у нас водится. И строительный мусор те работягиподобрали весь до щепочки, до камушка – пальцами траву прочесывали. Усадьбасразу стала похожа на дорогую игрушечку. Такие дома только в заграничныхфильмах показывают. А уж внутри… Такого даже в «Санта-Барбаре» не увидишь,Любочка и представить не могла, как оно там, пока сама не поглядела. Может, уодной только дочки президента такой дом и есть, да и то навряд ли.

Но вот усадьбу отремонтировали, и вскорепрошел слушок, будто толстозадый владелец с бритым затылком внезапно отдал богудушу. В то время слова «мафия», «разборка», «киллер», «замочили за долги» ужепрочно вошли в обиход, поэтому никто особо не удивился. Еще и позлорадствовали,как это в обычае на Руси: нам плохо – так пусть всем еще хуже будет! И когдапоявился в усадьбе «Лесное» новый хозяин со своими людьми, тоже думали, что векему отмерен недолгий. Но, к счастью, все вышло иначе. К счастью для деревни, адля Любочки – и того счастливее!

Иногда, идя по коридорам барского дома и ловясвое отражение в зеркальных дверях, Любочка воображала себя хозяйкой всегоэтого великолепия. Хотя хозяйки таких дворцов не таскаются с утра до ночи спылесосом, метелками для пыли, тряпками и всякими там моющими средствами.Хозяйки таких усадеб наводят блеск не на окна и мебель, а исключительно на своифизиономии, делают массаж и смотрят по видику эротические фильмы. Лично Любочкатолько этим и занималась бы с утра до вечера. Но фильмы смотрела бы не одна, авдвоем с Асаном…

При воспоминании о горячем джигите у Любочкисильнее забилось сердце, она резвее заелозила пылесосом по желтому паласу.Вечером Асан обещал заглянуть в гости. Значит, ночью они опять… Точно, придетсябатеньке снова на рыбалку тащиться либо на сеновале ночевать. Поначалу он дочкубранил на чем свет стоит, даже бивать пытался, но Асан с ним поговорилкрутенько – батя и заткнулся. Смирился. Дочь, известное дело, чужое сокровище.А в нынешние времена, когда у всей страны голова с задницей местами поменялась,вообще надо забыть о былых предрассудках. Охота русской девке с черномазымкавказцем в койке кувыркаться – ну и на доброе здоровьичко, у нас нынчедемократия. Охота в телевизоре глядеть, как трое мужиков одну бабенку пользуют,а в это время две бабы вместо того, чтобы функцию свою исполнять, друг дружкенепотребные места лижут, – и это пожалуйста! Догоним и перегоним Америкупо всем показателям!

Словом, Любочка с некоторых пор отцово мнениеи в грош не ставила. Имела право! Потому что теперь она кормила семью. Какщедро ни платит Хозяин за работу на пасеке, все же это тьфу по сравнению сЛюбочкиной зарплатой, получаемой в твердой валюте. Она теперь в своем доме –хозяин! А над ней хозяин – Асан….