В этой невзрачной, странной девчонке сейчассосредоточилось все, вся жизнь. А она не нашла. Шло только время – медленно,бесцельно…

«Хорошо, – кивнула в темноте Лёля,пытаясь рассуждать спокойно. – Предположим, Олеся не придет. Ну мало ли? Яей надоела, она заболела, ее увезли куда-то и зачем-то. В чем трагедия? Я неоткрою без нее их двери. Так… Но, может быть, я зря паникую, зря тороплюсобытия? Ведь угрозы для моей жизни нет, мне вообще ничего плохого не сделали,только свободы лишили. Однообразие и неизвестность – вот что сводит с ума. Нозавтра я могу устроить что-нибудь этакое… вызывающее, потребовать ответа насвои вопросы, пригрозить, что покончу с собой. Я хоть что-то узнаю, что-топойму, стоит ли так колотиться, как сейчас. Нет, надо расслабиться,успокоиться, а то я к утру рехнусь, если Олеся не придет. А она, конечно же,так и не придет, к этому надо морально приготовиться».

Лёля откинулась на спинку кресла и началаморально готовиться: глубоко вздохнула, закрыла глаза… И неожиданно заснула.

Наверное, она проспала бы так до самого утра,если бы кто-то вдруг не тряхнул ее за плечо и не сказал угрюмо:

– Вот ты где! А я испугался – думал, докторуже до тебя добрался.

Лёля открыла глаза, рванулась, пытаясьзащититься от кошмара. Но чья-то рука крепко придавила ее к креслу, и кошмар нерассеивался, хотя комната была залита светом. Перед Лёлей стоял Асан.

Самое смешное, что Македонского действительнозвали Александром, вдобавок – Филипповичем. А фамилия его была Ядров, и Самурайдолго примерялся к ней, прокатывая ее во рту, как зернышко: Ядров, Ядров…

В сейфе шефа он нашел паспорт Македонского и,когда брал на вокзале билет, предъявил именно его. Ведь тем, кто ищет Самурая,нужен Николай Егорович Семибратов, а не Александр Филиппович Ядров. Никому и вголову не взбредет такая наглость – воспользоваться именем убитого. Как быприкрыться мертвым телом, убегая из-под прицельного огня… А еще одна наглость,которая, как надеялся Самурай, поможет ему уйти незамеченным, это поездка не намашине, а по железной дороге. На автотрассе могут искать некоего Семибратова. Атут на поезде сообщением Москва – Нижний Новгород едет гражданин Ядров, –почему до него кому-то должно быть дело?

Вообще-то хорошая фамилия – Ядров, толькоСамурай никак не мог взять в толк, откуда тогда взялось это прозвище:Македонский. Вот у него ассоциативная цепочка для клички выстроилась сразу:Семибратов – семь братьев – семь самураев – Самурай. А у Ядрова? Наверное, делов имени и отчестве.

Он и сам не мог понять, почему так озабоченноразмышляет на эту пустяковую тему. Наверное, чтобы не думать о другом… одругих, о тех, кого потерял.

Стоило только подпустить к себе эти мысли, какпрострелило болью висок. Это было до того мучительно, что Самурай побрел втамбур и стал там, прижавшись лицом к прохладному, запотевшему стеклу, закрылглаза, вяло думая, что, если бы сейчас кто-нибудь добрый подошел идействительно прострелил ему висок, он бы не шелохнулся для сопротивления, аможет быть, даже и поблагодарил за смерть.

К счастью, боль вскоре утихла и слабостьпрошла. Он вернулся в купе СВ, которое занимал один, и попросил проводницупринести чаю.

Поезд приходил в Нижний Новгород ранним утром.Самурай вообще привык просыпаться очень рано, а потому и в шесть утра был свежи бодр, в отличие от других пассажиров и встречающих, которые выгляделиневыспавшимися и не замечали ничего вокруг. Он все-таки побродил еще понебольшому вокзалу, постоял под непомерно огромной люстрой, напоминавшейметаллический желтый цветок, вернее цветище, – стоивший, наверное, целоесостояние, послушал осуждающее бормотание народа на тему бездарной траты денегналогоплательщиков и убедился, что слежки за ним нет. Вот и прекрасно. Темболее что ее не могло и не должно быть. Никто и никогда не узнает, какая злаясила опустошила секретный сейф шеф-директора «Нимб ЛТД» (потому что никому неизвестно о существовании этого сейфа!). Никто и никогда не узнает, ктоосуществит в самом ближайшем будущем целую серию ликвидаций по списку,составленному на очень высоких верхах… С верхов Самурай и начнет. Вот толькосделает то, зачем приехал сюда, в этот невыспавшийся город.

Он взял на привокзальной площади такси и велелвезти себя в Печоры.

– Далековато будет, – хмыкнултаксист. – Это же где-то на северах!

– В смысле? – озадачился Самурай. –В северной части города, что ли? Нет, вроде бы на самом берегу Волги.

– Если тебе в Печоры, то за Полярный круг, аесли в Печеры – за полсотни запросто довезу, – уточнил таксист.

Ишь ты, грамотный какой! Но Самурай живо сбилс него спесь, сообщив, что эти самые Печоры находятся не в таких уж крутыхсеверных широтах, как тому кажется, а всего-навсего в Псковской области.Таксист принял информацию к сведению, но не остался в долгу, поведав, чтонижегородские Печеры потому так названы, что какой-то местный князь, чуть ли неоснователь города Юрий Всеволодович, побывал в киевских пещерах, где обреталисьв былые времена святые затворники, и настолько пленился благолепием материгородов русских, что основал у себя в вотчине святой православный монастырь, авсю прилегающую местность назвал Пещерами, а по-старинному – Печерами. И в том,дескать, монастыре некогда скрипел гусиным перышком добродетельный монахЛаврентий, оставивший после себя знаменитую Лаврентьевскую летопись.

Самурай снисходительно слушал словоохотливоготаксиста, а сам смотрел на сизую, студеную Волгу, мощно разлившуюся под мостом,и думал, как хорошо было бы прожить жизнь, глядя на такую величавую реку.Казалось, созерцание этих плавных, широких вод должно сглаживать в душечеловека все неровности и ухабы, оставленные тяготами жизни! Может, во временамонаха Лаврентия так оно и было…

Но даже и теперь, солнечным утром на закатесумасшедшего столетия, у Самурая было необычайно спокойно и ровно на душе.Однако это ощущение исчезло, как не бывало его, стоило проехать мимо нихпобитой «Ладе» с большой буквой У на ветровом и заднем стеклах и с «пирамидкой»на крыше. Рекламная «пирамидка» сообщала координаты школы, в которой всякогожелающего лоха в два счета обучат вождению автомобиля. А называлась школа –«Нимб»…

– Во придурки, а? – хохотнултаксист. – Назвать так школу автовождения!.. Просто школа ликвидаторовкакая-то! Не думают люди головой – седалищем думают. Помню, жена купила торт,поглядели, а внизу, на этикетке, напечатано название кондитерской фирмы – «Стикс».А ведь это река в царстве мертвых, мне зять подсказал, он филолог, знает кучутаких словечек. Не веришь, что ли? Вот провалиться мне на этом месте, если явру!