– А ну, кому свеженькое? Пробуй, хозяюшка, и ты, сынок, нестесняйся. Молочко, сметанка, ряженка.

Мы съели по кусочку белой массы, и я попросила:

– Полкило, пожалуйста!

Бабенка отложила творог и уже шлепнула его на весы, но тутже была остановлена Ванькой.

– Не пойдет.

– Ты чего, малец? – удивилась деваха.

– А… ты обманываешь!

У торговки от изумления выпала из рук лопатка.

– На весы глянь? Цифры знаешь? С походом положила.

– Слышь, Вилка, – тоном взрослого человека, отца семейства,заявил Ваняша, – ну-ка отщипни кусок.

Сама не понимая почему, я послушалась ребенка, положила врот творог и тут же выплюнула. Кислая, горькая масса, ничего похожего на то,что пробовала пару секунд назад.

– Завсегда так делают, – пояснил Ванька, – сверху навалютхорошего, а внутри… срань. Бабка знаешь как ругается! Пошли к другой!

Оставив изумленную торговку у весов, мы двинулись вдоль рядаи выбрали чистенькую бабушку. Наученная горьким опытом, на этот раз я велелаотковырнуть частичку от того ломтя, который она приготовила для взвешивания.

Следующий урок Ванька преподал мне в отсеке, где отпускалисыр. Порывшись в кусках, я выбрала один и протянула продавщице.

– Берите, – улыбнулась та, – уже завесили, видите, написано,пятьсот граммов.

Я хотела было открыть кошелек, но Ванька тихо буркнул:

– Вели на весы положить!

– Зачем?

– Врет! Нет там полкило.

И точно, стрелки показали четыреста пятьдесят граммов.

– Что же вы обманываете? – возмутилась я.

– Так тут рынок, – философски заявила торгашка, – необдуришь – не заработаешь!

После этих двух казусов я доверила покупки Ваньке. И надосказать, мальчишка отлично справился с задачей. Он тщательно отобрал картошку,понюхал колбасу, забраковал чересчур дешевые сосиски и велел взять про запасвологодское масло.

Через час я пересчитала оставшуюся наличность и была приятноудивлена. В кошельке осталось намного больше денег, чем я рассчитывала, поэтомуВанька получил не одно, а сразу целых три яйца.

«Мужская сила» выказала полный восторг и, издав воплькоманчей, кинулась смотреть на прилавок с игрушками. Я постояла у газетного ларька,купила новую книжицу Смоляковой и оглянулась. Ванька топтался у витрины, гдебыли представлены сборные модели. Я подошла поближе.

– Гляди, – в полном восхищении заорал мой спутник, – скелетысобирать! У-у, здорово! Скелет динозавра, тигра, слона…

Видя, с каким вожделением он смотрит на недоступные коробки,я вновь вытащила кошелек.

– Выбирай, но только маленький.

– Bay! – завопил Ванька так, что у продавщицы в отделепосуды зазвенели чашки. – Вилка! Я тебе всю жисть верой и правдой служить буду!

Мне стало смешно и одновременно грустно. Ну зачем Маринказавела ребенка? Похоже, что ни она, ни баба Клава не любят мальчика. Одет онбыл у них хуже некуда, игрушек практически не имел, кроме пары отвратительныхпистолетов.

– Давай, давай, – поторопила я ликующего Ваньку, – временимало.

– Хочу скелет Покемона, – заявило дитя.

– Такого нет, – ответила продавщица.

– Почему?

– Ну Покемона живого не бывает, – принялась растолковыватьдевушка, – а в этой серии только животные.

– Так Покемон взаправдашний.

– Лучше возьми тигра, – посоветовала я, – он страшней.

Еле волоча сумку на колесах, мы дошли до шоссе и поняли, чтопопали в трудную ситуацию. Вдоль дороги тянулась железная палка, уж не знаюзачем установленная на тротуаре. Перешагнуть ее чистый пустяк, но вотперетащить тяжеленную торбу практически невозможно. Во всяком случае, мне несправиться. Впрочем, впереди виднелся небольшой разрыв, но прямо около него былприпаркован джип. Внутри сидел парень лет тридцати. Я постучала в окно.

– Чаво? – поинтересовался водитель, опустив стекло. – Идисебе мимо, не подаю.

– Вы не могли бы на пару минут отъехать?

– Чаво?!

– Сделайте одолжение, уберите на мгновение джип. Видите, унас с ребенком очень тяжелая сумка, а перейти дорогу можно только в том месте,где стоит ваше авто.

– Ну и чаво?

– Я протащу сумочку, и вы встанете назад.

– А-а… Не-а, не могу.

– Почему?

– Хозяин велел тут стоять.

– Так я же не прошу вас никуда уезжать! Лишь на пару секундотъехать.

Шофер окинул взглядом меня, одетую в затрапезнуюсинтепоновую куртку, Ваньку, шмыгающего носом, потом скользнул глазами по сумкена колесиках, из которой высовывались кульки, и буркнул:

– Не-а, не велено двигаться. Я растерялась:

– Но вы загородили проход.

– И чаво?

Я беспомощно оглянулась. Железная палка тянулась оченьдалеко, следующий разрыв находился на перекрестке, почти в трехстах метрах оттого места, где стояли сейчас мы с Ванькой. Но альтернативы нет, придетсяделать громадный крюк. Я уже хотела сказать мальчику: «Пошли вперед», какВаняша хриплым голосом заявил:

– Слышь ты, хрен с горы, откати колеса, чего нам зря переть?

– Это ты мне, малец? – изумился парень.

– Тебе… мать, – спокойно сказал ребенок, – давай… отсюда,пока… не получил. Ща папка подойдет, он тебе полные охапки… насует.

В глазах шофера мелькнуло нечто человеческое. Яприободрилась и добавила:

– Мой сын прав… отсюда, а то без… останешься.

Водитель мигом завел мотор и отъехал. Мы с Ваняшей стащилиторбу и бодро поволокли ее к дому. В лифте мальчик обиженно протянул:

– Ага, мне нельзя так разговаривать, а тебе – пожалуйста?Несправедливо получается.

Чувствуя полную педагогическую беспомощность, я попыталасьоправдаться:

– Ты еще маленький.