Однажды ее привела сюда Маарет. Вокруг царила кромешнаятьма. Они ступили в воду и дальше прошли по камням. К ним присоединился Маэл.Маарет налила Джесс вина, и вместе они запели песню, которую Джесс потом никакне могла вспомнить, хотя иногда вдруг ловила себя на том, что с необъяснимойточностью непроизвольно напевает странную мелодию. Осознав это, она тут жеумолкала и больше уже не могла найти верную ноту.

Убаюканная перемешавшимися между собой лесными звуками, онавполне могла бы заснуть возле речки – совсем как в «воспоминании» многолетнейдавности.

Яркая зелень клена, отражающая редкие лучи солнца, слепилаглаза. Застывшие в вечном покое красные деревья выглядели устрашающе – поистинеисполинские, равнодушные ко всему, они вздымались на сотни футов ввысь, и там,чуть ниже кружевной полоски неба, смыкали свои мрачные кроны.

Она понимала к тому же, сколько сил потребует от неенамеченный на вечер концерт, где будет полно вопящих фанатов Лестата. Но онабоялась сна о близнецах.

Наконец она вернулась в дом и взяла с собой розы и письмо.Ее старая комната. Три часа. Интересно, кто же заводит здесь часы, чтобы онивсегда били вовремя? Сон о близнецах преследовал ее буквально по пятам. У неене осталось сил для сопротивления. Она чувствовала себя здесь так чудесно. Ниединого призрака, с которыми ей приходилось иметь дело на службе. Только покой.Она легла на старую подвесную кровать, на стеганое одеяло, которое вместе сМаарет так старательно мастерила в то лето. Пришел сон, и вместе с нимвернулись близнецы.

Теперь у нее осталось всего два часа, чтобы добраться доСан-Франциско, и ей опять приходится покидать этот дом – и, возможно, снова сослезами. Она проверила карманы: паспорт, бумаги, деньги, ключи.

Повесив на плечо кожаную сумку, она устремилась по длинномукоридору к лестнице. Сумерки спускались быстро, и когда лес погрузится втемноту, вообще ничего не будет видно.

Когда она достигла большого зала, туда еще проникало немногосолнечного света. Несколько длинных тонких лучей, в которых плясали частичкипыли, пробивались сквозь западные окна и падали на огромный гобелен на стене.

При взгляде на него у Джесс перехватило дыхание. Этотгобелен всегда был ее любимым – из-за гигантских размеров и чрезвычайносложного рисунка. Поначалу он производил впечатление множества беспорядочнонашитых маленьких заплаток – но постепенно сотни и тысячи лоскутковскладывались в лесной пейзаж. Причем образ этот то появлялся, то вновьускользал от взгляда. Именно так неоднократно происходило и в то лето, когда,захмелев от вина, она ходила взад и вперед перед этим гобеленом, то теряяизображение, то вновь находя нужный ракурс, и тогда ее глазам представали гора,лес, маленькая деревушка посреди зеленой долины.

– Прости, Маарет, – тихо повторила она.

Все, пора ехать. Ее путешествие почти завершено.

Она уже готова была отвести взгляд, как вдруг внимание еепривлекла какая-то деталь рисунка. Она присмотрелась внимательнее. Что это?Фигурки, которых она никогда прежде не замечала? Но перед глазами вновь былалишь беспорядочная смесь сшитых вместе фрагментов. Потом постепенно появилсясклон горы, затем – оливковые деревья и, наконец, крыши деревенских домов –желтых хижин, разбросанных по долине. Где же фигурки? Их она найти не могла. Нотолько до тех пор, пока опять не повернула голову. Уголком глаза она увидела ихна долю секунды: две крошечные фигурки в объятиях друг друга, женщины с рыжимиволосами!

Медленно, едва ли не с опаской, она вновь повернулась ккартине. И сердце подпрыгнуло от радости! Да, вот они. Но, может быть, этоиллюзия?

Она пересекла комнату и встала прямо перед гобеленом. Затемкоснулась его рукой. Да! У каждой сшитой из лоскутков куклы были по две зеленыебусинки вместо глаз, тщательно вышитый нос и красный рот! И волосы!.. Рыжиенитки, завитые неровными волнами и аккуратно прикрепленные поверх белоснежныхплеч.

Она смотрела на них и не верила своим глазам. И все же этоони – близнецы! В комнате стало совсем темно, а она все стояла и не могласдвинуться с места. Последний свет заката исчез за горизонтом. Рисунок нагобелене на ее глазах превратился в неразборчивый узор.

Словно сквозь одурманивающий сон она услышала, как часыпробили четверть часа. Надо позвонить в Таламаску. Надо позвонить Дэвиду вЛондон. Необходимо рассказать ему хотя бы часть, хоть что-нибудь… Но ей хорошоизвестно, что об этом не может быть и речи. Что бы ни случилось с ней здесьсегодня, Таламаска никогда не узнает всей правды. При мысли об этом у нее едване разорвалось сердце.

Она заставила себя выйти из дома, запереть дверь, пересечьширокий портик и пройти по длинной тропе.

Она не могла до конца разобраться в своих чувствах – что еетак потрясло, почему она чуть не плачет? Это подтверждало ее подозрения, всето, о чем она давно догадывалась. И все же ей было страшно. И она действительнозаплакала.

«Дождись Маарет».

Но этого как раз делать нельзя. Маарет сумеет очаровать ее,запутать и в конце концов во имя любви увлечет прочь от тайны. Именно так все ипроизошло тем давним летом. Вампир Лестат не скрывает ничего. Вампир Лестат –ключевой фрагмент головоломки. Чтобы во всем удостовериться, достаточно егоувидеть, дотронуться до него.

Красный «мерседес» завелся мгновенно. Резко, так что из-подколес во все стороны полетел гравий, она дала задний ход, развернулась ипомчалась в сторону узкой проселочной дороги. Верх машины остался открытым –она замерзнет, пока доберется до Сан-Франциско, но это сейчас не имеетзначения. Она любила быструю езду и ощущение бьющего в лицо ледяного ветра.

Дорога резко нырнула во мрак густого леса. Сюда не в силахбыл проникнуть даже свет восходящей луны. С легкостью вписываясь в резкиеповороты, она прибавила скорость до сорока миль. На душе у нее стало вдруг ещетоскливее, но слез больше не было. Вампир Лестат… Она почти добралась.

Выехав наконец на главную дорогу округа, она прибавиласкорость, напевая что-то себе под нос, но за шумом ветра не слыша ни единогослова. Когда она, промчавшись по чудесному городку Санта-Роза, выехала наавтостраду и влилась в нескончаемый поток машин, направлявшихся на юг, ужеокончательно стемнело.

От воды поднимался туман, превращая в призрачные видениявысившиеся по обе стороны дороги холмы. Однако само шоссе было ярко освещено.Ее возбуждение нарастало. Всего лишь через час она будет у Золотых Ворот.Печаль постепенно исчезала. Всю жизнь она была уверенной в себе, и ей всегдавезло; люди осторожные, осмотрительные иногда даже вызывали у нее раздражение.И на этот раз она чувствовала, что, несмотря на роковую опасность сегодняшнейночи и острое ощущение реальной угрозы, удача ей не изменит. Ей совсем не былострашно.