Проснулась – нет, все только сон. Горьковатым медом исладким молоком пахнет тело спящего Романа. Молодость, ну почему она проходит?!Неужели и он, этот возбуждающий, совершенный, прекрасный, гармоничный кусочекплоти, тоже станет заунывным, седым, брюзгливым? Честное слово, лучше бы емуумереть, чем сгорбиться, сморщиться!

Катрин лежала, глядя в темноту, думая о Романе и его глазах,вспоминая Фанни, которая там, в своей квартирке на пятом этаже, наверняка ненаходит себе места от ревности и тоски по нему… И вдруг ответ на вопрос: как,ну как могла Фанни так оплошать, совершить такую глупость и показать ей Романа?– возник сам собой, будто кто-то его на ушко шепнул.

Никакой глупости, только голый расчет. Фанни знала, чтоделала! И Катрин, и ее безудержную жадность до красивых вещей, будь то кольцо,туфли, автомобиль или мужчина, она отлично знала. Фанни нарочно подставила ейРомана. Нарочно!

Для чего? О нет, вовсе не ради заботы о телесном блаженствебывшей подруги! Наверняка Фанни теперь ищет способ донести Лорану о новомлюбовнике Катрин! Она, мол, шлюха, ты зря с ней связался, еще неизвестно, чтоона подцепит от этого мальчишки, а ты – от нее… Ах, ты пользуешьсяпрезервативом?! Фу, какая тоска все время трахаться в резинке, но это понятно,ты ей не доверяешь, этой шлюхе, и правильно делаешь. А вот помнишь, как у нас стобой было – без всяких дурацких чехлов, просто шикарно, и никаких опасений,потому что ты мог мне доверять!

Верная, преданная Фанни по-собачьи посмотрит в глаза Лорана– и он не устоит: Катрин вышвырнет пинком под зад, а Фанни вернет в своюроскошную постель, которую он, идиот, ну нипочем, хоть режь его на части, непожелал застелить столь любимым Катрин черным шелком, предпочитая белый, дажебез намека на рисунок или хотя бы вышивку, чуточку шершавый лен…

Между прочим, не столь уж бредовая догадка. И сон, оченьможет быть, вещий.

Но тут вот какая штука…

Едва только Катрин вытеснила свою бывшую подругу извышеописанной постели, она немедленно предприняла кое-какие меры, чтобыоградить свои позиции от нового вторжения Фанни. Для этого ею и был нанят некийоболтус, бывший флик по имени Арман (ну да, тот самый, который мазал ее дерьмомво сне!), некогда уволенный со службы вчистую по ерундовской причине – из-закакого-то ничтожного заболевания, аллергии, что ли, бог его знает, а потомзаделавшийся частным детективом. Катрин его рекомендовала одна знакомая, длякоторой Арман выследил мужа-изменника и помог подвести его под блистательныйбракоразводный процесс, причем моральный ущерб, благодаря представленным имдоказательствам, составил сумму, на которую эта дама могла жить безбедно доконца жизни со всеми своими тремя любовниками. Ну, идиот-супруг за нейпроследить не догадался, иначе еще неведомо, кто кому платил бы, и этодоказывает, что лучший способ обороны – наступление! Короче, дама готова быламолиться на Армана и называла его величайшим соглядатаем в мире. Катрин нетребовала от него ничего такого сверхъестественного – только следить за Фанни инемедленно сообщить, как только на ее горизонте появится мужчина. Катрин несомневалась, что пояс верности Лорану Фанни развяжет очень скоро, не позднеечем через месяц после разрыва, ну ладно – через два… Однако Арман, регулярно(раз в неделю) представлявший своей работодательнице отчеты, уверял, что поясверности все еще завязан на самый что ни есть крепкий узел. Это и озадачивало,и смешило Катрин. Но она продолжала еженедельно платить Арману. За минувшиемесяцы она перечислила на его счет уже целое состояние, несколько тысяч евро, –и вот вам сюрприз… уже месяц Фанни имела молодого любовника, а Арман об этом –ни слова, ни полслова!

Какой напрашивался вывод? Фанни заметила слежку и перекупилаАрмана. И Катрин пребывала в уверенности, что все спокойно, в то время какФанни поспала немножко с Романом, проверила его деловые качества – и решилаподложить под разлучницу эту мину незамедлительного действия. Почему бы нет?Why not, как говорил один англичанин, с которым Катрин одно время спала. ААрман продолжает усыплять ее бдительность своими дурацкими отчетами. Нет,настала пора разобраться с этим обманщиком и дармоедом!

Катрин была готова буквально сейчас начать разбираться спаршивцем Арманом, однако это оказалось не столь просто: она куда-то задевалавизитку с его телефоном. Проискала ее полдня и, к своему изумлению, нашла-таки– правда, не саму визитку, а рекламную листовку с адресом. И номер телефона наней был обозначен, да что толку, если абонент постоянно оказывался недоступен?Но у Катрин была такая натура, что если она чего-то хотела, то должна была этополучить непременно, все прочее отступало перед этим желанием и делалосьнесущественным. Вот и сейчас: она хотела скандала с Арманом, жаждала измазатьего дерьмом своего негодования и презрения, да еще и деньги назад потребовать –то-то задергается этот оборванец, этот нищий флик! Поэтому она решила поехатьпоискать его – и даже недоумение, даже явная обида Романа, которого она ни стого ни с сего оставила одного, ничего для нее не значили. Может быть, если быон набросился на нее, скрутил и потащил в постель, она никуда не поехала бы,однако он надулся, сел перед телевизором, поставив диск с каким-то детективом…

Ну и ладно, побольше силенок останется у него на ночь!Катрин ушла.

Зря ты это, парень. Всякую работу надо делать хорошо, дажеесли она тебе глубоко не по нутру. Задержал бы тогда Катрин – глядишь, и живостался бы…

Хотя – кто знает? Может быть, звездочка твоя давно ужепогасла, и, раньше ли, позже ли, тебя бы стерла с лица земли если не ненависть,так любовь, не любовь, так ненависть…

* * *

На двери Армана был точно такой же золотисто-черный кодовыйзамок, как в подъезде на рю де Прованс. Эмма сняла там комнату для прислугибуквально на другой день после того, как узнала, где работает Фанни. Сразупошла в агентство недвижимости на пляс Републик и попросила найти самоедешевое, самое простое жилье в квартале Друо.

– Мало шансов! – заявил, играя глазами, молодой негр в белойрубашке, от которой его кожа казалась еще темнее. Вот странно – она отливалафиолетовым! Значит, лиловый негр Вертинского – не выдумка? А ладони у него былижелтовато-розовые, словно нарочно выкрашенные… – Очень мало шансов.

Эмма пожала плечами. Она не сомневалась, что окажись шансовдаже не мало, а всего лишь один-единственный, он все равно будет ее. Ей всегдавезло на последние места в поездах или самолетах, на «горящие» путевки, набилеты в театр, в советское время – на дефицитную книжку, последнюю пачку маслаили килограмм сахарного песку.

– Все! – кричали продавщицы или кассиры. – Больше нет! Этадевушка – последняя!