– Я готов заплатить, – произнес он.

– Сколько?

– У меня с собой не очень много денег.

– Десять медных монет, – отрезал погонщик.

– Десять? У меня столько не наберется.

– Тогда вам лучше пойти пешком. Вон в ту сторону.

Балска вздохнул и сдался.

– Хорошо, – сказал он. – Десять.

Балска зашел за угол, сунул руку в карман куртки и отсчиталдесять медяков. Капитал, который он приобрел, совершив кражу на борту «ЗвездыЯрота», значительно уменьшится. Ему пришла в голову еще одна мысль. Онпередвинул висевший у него на поясе нож за спину. Если погонщик спит достаточнокрепко и они остановятся переночевать где-нибудь в безлюдном месте, Балска сможетвъехать в Мал-Зэт как владелец фургона и мулов, не говоря уже о содержимомящиков. Балске уже случалось убивать людей, делал он это без угрызений совести– перерезал глотки, когда дело стоило того.

Фургон, громыхая и поскрипывая, покатился по вымощеннойкамнями улице в свете заходящего солнца.

– Нам нужно кое-что выяснить перед тем, как мыотправимся в путь, – сказал возница. – Я не люблю разговаривать и нелюблю, когда мне докучают болтовней.

– Хорошо.

Погонщик протянул руку и вынул из-под лежанки грозного видатопорик.

– А теперь, – сказал он, – давай сюда свойнож.

– У меня нет ножа.

Возница натянул поводья.

– Вылезай, – произнес он отрывисто.

– Но я тебе заплатил!

– Не так много, чтобы я стал рисковать. Или давай сюданож, или убирайся.

Балска поглядел на него, затем на топорик. Медленнымдвижением он вынул нож и протянул его погонщику.

– Прекрасно. Я отдам его тебе, когда доберемся доМал-Зэта. Да, кстати, когда я сплю, один глаз у меня открыт и в руке я держувот это. – Он помахал топориком перед носом у Балски. – И если тыслишком близко подвинешься ко мне, я размозжу тебе, голову.

Балска отшатнулся.

– Я рад, что мы друг друга поняли. – Возницанатянул поводья, и они поехали.

Когда они подъезжали к Мал-Зэту, Балска чувствовал себяневажно. Сначала он решил, что это происходит оттого, что фургон качается изстороны в сторону. Хотя, будучи моряком, он никогда не страдал морскойболезнью. На земле он качался по другой причине. Однако на этот раз все былонемного по-другому. Его тошнило и пучило живот, но, в отличие от прошлыхприступов недомогания, с него градом лил пот и горло распухло настолько, чтотрудно было глотать. Его бросало то в жар, то в холод, а во рту он чувствовалметаллический привкус.

Неразговорчивый погонщик мулов высадил его у главных воротМал-Зэта, небрежным жестом бросил к его ногам нож и, прищурившись, взглянул насвоего попутчика.

– Неважно ты, братец, выглядишь, – заметилон. – Тебе бы врачу показаться.

Балска сплюнул.

– Попав в руки к врачам, – сказал он, – людиили умирают, или, если им удается выжить, уходят от них с пустыми кошельками.

– Как знаешь, – пожал плечами возница и, неоглядываясь, поехал в город.

Балска разразился ему вслед проклятиями, наклонился, поднялсвой нож и зашагал в Мал-Зэт. Некоторое время он бродил по улицам, пытаясьсориентироваться, и наконец обратился к человеку в матросской куртке.

– Послушай, братишка, – произнес он хриплымголосом, – есть здесь какое-нибудь местечко, где можно выпить стакан грогапо сходной цене?

– Попробуй зайди в таверну «Красная Собака», –ответил моряк. – Это на углу, через две улицы отсюда.

– Спасибо, братишка, – ответил Балска.

– Сдается, ты плохо себя чувствуешь.

– По-моему, я немного простудился, – усмехнулсяБалска. – Несколько стаканов грога мне помогут.

– Истинная правда, – смеясь, согласился с нимморяк. – Это лучшее лекарство в мире.

«Красная Собака» отдаленно напоминала матросский кубрик.Темное помещение с низким бревенчатым потолком и с окнами в формеиллюминаторов. Трактирщик, добродушный толстяк с красным лицом и татуировкамина руках, нещадно пересыпал свою речь морскими словечками. Вскоре егобесконечные «аврал» и «эй, на юте» стали действовать Балске на нервы, но послетрех стаканов грога ему уже было все равно. Боль в горле прошла, желудокуспокоился, дрожь в руках прекратилась. Правда, голова все еще раскалывалась.Выпив еще два стакана грога, он заснул, положив голову на руки.

– Эй, на палубе. Закрываемся, – произнес черезнекоторое время владелец «Красной Собаки», тряся его за плечо.

Балска, моргая, поднял голову.

– Я здесь всего несколько минут, – пробормотал онхриплым голосом.

– Скажи лучше, несколько часов, братишка. –Трактирщик нахмурился и положил ему руку на лоб. – Да ты просто горишь,дружок, – сказал он. – Шел бы ты лучше спать.

– Где здесь можно найти дешевый ночлег? – спросилБалска, неуверенно поднимаясь со стула. Горло болело еще сильнее, а живот сновапучило.

– По улице третья дверь налево. Скажи, что я тебяпослал.

Балска кивнул, купив еще бутылку с собой, и незаметноположил в карман кортик, лежавший на полке у входа.

– Хорошая таверна, – прохрипел он напрощание. – Мне нравится, как вы все здесь устроили.

– Мое изобретение, – с гордостью произнестрактирщик. – Моряк, который зайдет сюда пропустить стаканчик-другой,чувствует себя тут как дома. Не так ли? Заходи еще.

– Обязательно, – пообещал Балска.

Еще час он ловил одинокого прохожего, спешащего домой.Человек шел, опустив голову и засунув руки в карманы. Балска последовал за ним,подошвы его парусиновых туфель бесшумно ступали по мостовой. Пройдя околоквартала, прохожий свернул в темный переулок. Балска подкрался к нему и точнымдвижением всадил ему кортик в основание черепа.