– Дальнейшее я тоже продумал, – продолжалстарик. – После того как мы прогоним демонов, у Менха не останется ничего,кроме армии фанатичных подонков. И мы сможем заняться своими делами,предоставив Закету разделаться с ним. – Его губы тронула теньулыбки. – Ему будет чем заняться, и он не станет утруждать себя погоней занами.

Хрипло смеясь, к ним приближалась Велла и вместе с нейФельдегаст-жонглер. Маленький комедиант опять шел на руках, но передвигался оннеуверенно, ноги его нелепо болтались в воздухе.

– Он хороший рассказчик, – сказала крепкотелаянадракийка, продолжая смеяться, – но совсем не умеет пить.

– По-моему, он выпил совсем немного, – сказалШелк.

– Да он не пивом так накачался, – ответила она,вынимая из-за пояса серебряную флягу. – Я дала ему глотнуть вотэтого. – В глазах ее появился озорной огонек. – Хочешь попробовать,Шелк? – предложила она, протягивая ему флягу.

– А что это? – с подозрением спросил он.

– Так, напиток, который делается у нас в Гар-ог-Надраке, –невинным голосом ответила она. – Нежнее материнского молока. – И вподтверждение своих слов сделала большой глоток.

– Оттлесс?

Она кивнула.

– Нет уж, спасибо, – передернулся он. – Послетого раза, когда его пил, я отключился на целую неделю.

– Ну и слабак же ты, Шелк, – презрительно фыркнулаона и вновь глотнула из фляги. – Вот видишь? Это совсем не больно. –Она посмотрела на Гариона. – Почтенный, а как поживает ваша прелестнаяженушка?

– Спасибо, Велла, хорошо.

– Рада это слышать. Вы ее опять обрюхатили?

Гарион вспыхнул.

– Нет.

– Вы зря теряете время, почтенный. Вам нужно бегомбежать обратно во дворец и пару раз попрыгать с ней на кровати. – Затемона повернулась к Бельгарату. – Ну?

– Что «ну»?

Она вытащила один кинжал из-за пояса.

– Хотите еще раз попробовать? – сказала красотка,поворачиваясь так, что ее округлые формы почти коснулись его.

– Ах, спасибо, Велла, – пытаясь сохранитьдостоинство, ответил он, – рановато, пожалуй.

– Ладно, старик, – сказала она, – я всегда квашим услугам. Если захотите немного побаловаться, не стесняйтесь. Я заточилавсе ножи перед нашим приездом – специально для вас.

– Ты очень любезна.

Пьяный Фельдегаст пошатнулся, пытаясь сохранить равновесие,и свалился на землю бесформенной грудой. Затем, покачиваясь, встал, егоисказившееся лицо было покрыто пятнами, а сам он стоял согнувшись почтипополам.

– Да, дружок, здорово тебя отделали, – веселопроизнес Бельгарат, бросившийся на помощь пьянице, чтобы удержать его наногах. – Ну-ка, выпрямись. Если ты будешь стоять вот так, скрючившись,твои внутренности завяжутся узлом.

Гарион, посмотрев на своего деда, увидел, что губы егозадвигались и он прошептал что-то подвыпившему акробату. Волна энергии была наэтот раз едва ощутима.

Фельдегаст выпрямился и закрыл лицо руками.

– О боги, о боги, о боги, – произнес он. – Тыменя что, отравить хотела? – спросил он Веллу. – Не могу припомнить,чтобы выпивка на меня так быстро действовала.

Он опустил руки. Пятна сошли с лица, страдальческоевыражение исчезло.

– Никогда больше не пей с надракийкой, –посоветовал ему Бельгарат, – тем более если она сама изготовляет напиток.

– Мне показалось, что я слышал обрывки разговора, когдаразвлекал эту бабу. Вы ведь говорили о Каранде и о том кошмаре, что тамтворится?

– Да, – признался Бельгарат.

– Я иногда блистаю своими талантами в придорожныхгостиницах и тавернах – знаете ли, за пару медяков или за выпивку, – а втаких местах узнаешь много интересного. Если человека повеселить и насмешить,он выложит вам больше, чем за деньги или даже за выпивку. Мне как раз случилосьнедавно побывать в одном из таких местечек. Так вот, туда заглянул одинпутешественник с востока. Порядочная, впрочем, скотина – и он рассказал намкое-что про ужасы в Каранде. Этот здоровяк, которому и бояться-то вроде бынекого, дрожал и трясся как осиновый лист, говоря мне, что, мол, если мнедорога жизнь, я должен держаться подальше от Каранды.

И еще он сообщил мне нечто странное, чего я до сих пор непонял. На дороге между Калидой и Мал-Яском полным-полно гонцов, которые ездяттуда и сюда. Странное дело, правда? Как это объяснить? Но в этом мире, господахорошие, много странного, такого, что никому и в голову не придет.

Певучая речь жонглера лилась плавно и завораживающе. Гарионаувлекло это бесхитростное повествование. Он даже почувствовал легкоеразочарование, когда пестрый человечек прервал свой рассказ.

– Надеюсь, моя история была занимательна и поучительна,господа мои, – заискивающе произнес Фельдегаст, протягивая запачканнуютравой руку. – Я прокладываю себе дорогу в жизни своим остроумием италантами и щедро раздаю их направо и налево, но я, знаете ли, всегдаблагодарен за мелкие знаки внимания.

– Заплати ему, – бросил Бельгарат Гариону.

– Что?

– Дай ему денег.

Гарион со вздохом вытащил из-за пояса кожаный кошелек.

– Да улыбнутся вам боги, молодой господин, –напыщенно поблагодарил Фельдегаст Гариона, получив из его рук несколько мелкихмонет. Затем с усмешкой в глазах он обратился к Велле: – Скажи мне, моя милая,ты когда-нибудь слышала историю о молочнице и уличном торговце? Как честныйчеловек, я должен тебя, впрочем, предупредить, что история эта полнанепристойностей, и мне будет стыдно, если твои нежные щечки зальются краской.

– Последний раз я краснела, когда мне было четырнадцатьлет, – дернула плечом Велла.

– Тогда давай отойдем в сторонку, и я попытаюсьисправить этот недостаток. Говорят, что краснеть полезно для цвета лица.

Велла рассмеялась и последовала за ним на лужайку.

– Шелк,– отрывисто произнес Бельгарат. – Мненужно, чтобы вы их отвлекли – сейчас же.

– У нас еще ничего не готово, – возразил Шелк.

– Ну так приготовьте. – Старик повернулся кЯрблеку. – Ты не должен покидать Мал-Зэта без моего разрешения. Ты можешьздесь понадобиться.