— А как же ваша книга, дорогая? — напомнила ей миссис Конрадсо сладкой улыбкой.

— Моя книга? — Леди Джулиет покраснела.

— Ну как же? Когда я отослала Леони, вы как раз поднималисьпо лестнице. Вы еще сказали, что забыли в гостиной книгу.

— Ах да! Я действительно спускалась. Я.., я забыла.

Леди Джулиет нервно стиснула руки.

— А вы слышали, как кричала горничная миссис Конрад, миледи?— спросил Пуаро.

— Н-нет, не слышала.

— Довольно странно — учитывая, что в тот момент вы должныбыли находиться в гостиной.

— Я ничего не слышала, — уже тверже повторила леди Джулиет.

Пуаро повернулся к юному Леонарду.

— Вы, мосье…

— Ничего интересного. Поднялся наверх и тут же отключился.

Пуаро потер подбородок.

— Увы! Боюсь, мы даром потратили время. Медам, мосье… Ясожалею — бесконечно сожалею, что нарушил ваш покой ради таких пустяков.Покорнейше прошу простить меня.

Рассыпаясь в извинениях и поклонах, Пуаро выпроводил всех изкомнаты. Элловей и Вэйрдейл каким-то непостижимым образом также оказались задверьми. Пуаро вернулся в обществе горничной-француженки — хорошенькой идовольно бойкой девушки.

— А теперь, мадемуазель, — весело обратился он к ней, —расскажите нам правду. Сказками я сыт по горло. Итак, почему вы закричали?

— Ах, мосье, оно было такое большое, такое белое…

Пуаро ожесточенно замахал перед ее носом указательнымпальцем, и она смолкла.

— Но я же просил! Никаких сказок! Хорошо, я попробуюдогадаться. Он поцеловал вас, так? Я имею в виду Леонарда Вэйрдейла.

— Eh bien[121], мосье. В конце-то концов… Что ж тут такого?

— Помилуйте, ровным счетом ничего, — галантно ответил Пуаро.— Глядя на вас, я сам или вот капитан Гастингс… Но расскажите мне, что жевсе-таки случилось?

— Он подкрался сзади и обнял меня. Я испугалась и закричала.То есть, если бы я знала заранее, то, понятно, не стала бы кричать, но онподкрался как кошка. А потом прибежал этот секретарь. А мосье Леонард тут жеулизнул вверх по лестнице. И что же я могла сказать? Ведь jeune homme comme ca— tellement comme il faut?[122] Ну, вот я и выдумала привидение.

— И все сразу встает на свои места! — весело воскликнулПуаро. — После этого вы поднялись в комнату хозяйки… Где она, кстати,находится?

— В самом конце коридора, мосье. Вон там.

— То есть прямо над кабинетом. Bien, мадемуазель, не будувас больше задерживать. И la prochaine fois[123], не кричите.

Проводив девушку, Пуаро с улыбкой повернулся ко мне.

— Интересный случай, не правда ли, Гастингс? У меня ужепоявляются кое-какие идейки… Et vous?[124]

— Ну, интересно было бы знать, что это юный Вэйрдейл забылна лестнице. Не нравится мне этот молокосос, Пуаро. Распутник какой-то.

— Согласен, друг мой.

— А вот Фицрой кажется мне честным малым.

— А уж как в нем уверен лорд Элловей!

— И все же есть в нем что-то такое…

— Чересчур уж добродетелен, да? Я тоже почувствовал некуюнеестественность… А с другой стороны, у нашей приятельницы миссис Конрад еемаловато, добродетели, я хочу сказать.

— И комната у нее прямо над кабинетом, — добавил я,внимательно наблюдая за Пуаро.

Но он только улыбнулся и покачал головой.

— Нет, друг мой, я не в силах представить себе этуутонченную леди спускающейся по водосточной трубе или прыгающей с балкона.

В этот момент дверь отворилась, и, к величайшему моемуудивлению, в комнату проскользнула леди Джулиет Вэйрдейл.

— Мосье Пуаро, — проговорила она, как следует даже неотдышавшись, — мы можем поговорить наедине?

— Капитан Гастингс, миледи, мое второе «я». Можете говоритьпри нем, словно он ничего не слышит — точно его и нет тут вовсе. И садитесь же,прошу вас.

Она уселась, не сводя с Пуаро глаз.

— То, что я должна сообщить… Как это трудно! Вы ведь ведетеэто дело, да? Если.., если бумаги найдутся, кончится ли все на этом? Я хочусказать.., можно было бы обойтись без дальнейших вопросов?

Пуаро устремил на нее пристальный взгляд.

— Если я вас правильно понял, миледи, ваше предложениесостоит в следующем: я получаю документы и передаю их лорду Элловею приусловии, что он не спрашивает, каким образом они мне достались, так?

Она потупилась.

— Да. Но я должна быть уверена, что не будет.., огласки.

— Думаю, лорду Элловею она тоже ни к чему, — холодно заметилПуаро.

— Значит, вы согласны?

— Одну минутку, миледи. Это зависит от того, как скоро высможете предоставить мне бумаги.

— Практически сразу же.

Пуаро взглянул на часы.

— И все же, если быть точным?

— Ну.., минут через десять, — прошептала она.

— Решено, миледи.

Когда она поспешно вышла из комнаты, я присвистнул.

— Ваше резюме, Гастингс? — повернулся ко мне Пуаро.

— Бридж, — лаконично ответил я.

— А-а-а, так вы запомнили фразу, оброненную мосье адмиралом.Какая память, Гастингс! Итак, всем очень повезло.

Наш разговор прервался с появлением лорда Элловея. Онвопросительно посмотрел на моего друга.

— Что же дальше, мосье Пуаро? Боюсь, ответы вы получилисамые невразумительные.

— Отнюдь, милорд. Они многое прояснили. И, поскольку вдальнейшем моем пребывании здесь нет нужды, я, с вашего позволения, немедленновозвращаюсь в Лондон.

Лорд Элловей, казалось, онемел.

— Но, — выдавил он наконец, — что же вы узнали? Вамизвестно, кто взял чертежи?