Когда мы позвонили в дом № 88, дверь открыла миловиднаядевушка. В прихожей нас встретила миссис Тодд.

— Анни, останься, — сказала она. — Этот джентльмен —детектив, он хочет задать тебе несколько вопросов.

На лице девушки отразились противоречивые чувства.

— Благодарю вас, мадам, — сказал Пуаро с поклоном. — Я хотелбы поговорить с вашей горничной прямо сейчас и, если можно, наедине.

Нас провели в маленькую гостиную, и, когда миссис Тодд сявной неохотой вышла из комнаты, Пуаро приступил к делу:

— Мадемуазель Анни, то, что вы нам скажете, имеет поистинеогромное значение. Вы одна можете пролить свет на это загадочное происшествие.Без вашей помощи мне не обойтись.

Тревога исчезла с лица девушки, уступив место приятномувозбуждению.

— Разумеется, сэр, я скажу вам все, что знаю.

— Очень хорошо. — Пуаро одобрительно улыбнулся. — Преждевсего, что вы сами об этом думаете? Вы ведь очень неглупая девушка, это сразувидно. Как вы объясняете исчезновение Элизы?

Польщенная Анни взволнованно запричитала:

— Торговцы живым товаром, сэр! Я все время об этом твержу.Элиза меня всегда предупреждала: «Ты не смотри, что парень обходительный, недавай себя облапошить. И не вздумай нюхать духи или угощаться конфетами, еслитебе предложат». Вот что она говорила. А теперь сама попалась! Небось увезли еев Турцию или еще куда на Восток. Я слыхала, там любят полных!

Я восхищался, глядя на Пуаро: ему вполне удавалось сохранитьсерьезный вид.

— Но в таком случае стала бы она посылать за своими вещами?

— Право, не знаю, сэр. Вещи ей могли понадобиться даже заграницей.

— Кто приходил за сундуком, мужчина?

— Это был Картер Пейтерсон, сэр.

— Вещи собирали вы?

— Нет, сэр, сундук был уже упакован.

— Ага, это интересно. Значит, уходя из дому в среду, Элизауже знала, что не вернется. Вы со мной согласны?

— Да, сэр. — Вид у Анни был растерянный. — Я об этом неподумала. Но ведь это все равно могли быть торговцы живым товаром, правда, сэр?— добавила она словно с сожалением.

— Безусловно! — ответил Пуаро. — Вы жили с ней в однойкомнате?

— Нет, сэр, у нас были отдельные комнаты.

— Элиза никогда не жаловалась на свое положение? Вам здесьхорошо жилось?

— Она никогда не заикалась об уходе. Место это совсемнеплохое. — Девушка колебалась.

— Смелее, — ободрил ее Пуаро. — Хозяйка ни о чем не узнает.

— Видите ли, сэр, наша хозяйка со странностями. Зато еды нежалеет: на ужин всегда что-нибудь горячее и масла на сковородку лей сколькодуше угодно. И потом, если бы даже Элиза захотела поменять место, она ни за чтобы так не ушла. Она бы доработала до конца месяца. Иначе ведь с нее могутудержать месячное жалованье!

— А как работа, не слишком тяжелая?

— Как вам сказать, у хозяйки есть причуды — вечно шныряет поуглам, ищет пыль. А вот жильцу, его тут называют пансионером, и надо только чтоподать завтрак и обед, впрочем, как и хозяину. Они весь день в городе.

— А хозяин вам нравится?

— Он человек степенный, правда, скуповат.

— Вы, наверное, не вспомните последние слова Элизы передуходом?

— Нет, отчего же. «Если с обеда останется персиковый компот,— сказала она, — будет нам на ужин. Есть еще немного бекона и жаренойкартошки». Она просто обожала персиковый компот. Не удивлюсь, если именно этимее и завлекли.

— У нее всегда по средам был выходной?

— Да, у нее — по средам, а у меня — по четвергам. Пуарозадал еще несколько вопросов и отпустил девушку. В комнату влетела миссис Тодд,ее лицо излучало любопытство. Я не сомневался, что она очень обиделась наПуаро. Но он очень тактично сумел ее успокоить.

— Женщине незаурядного ума, такой, как вы, мадам, — объяснилмой друг, — наверняка невыносимо скучно присутствовать при рутинных опросах,которые вынуждены проводить мы, несчастные детективы. Для живого ума нетбольшего испытания, чем подобные процедуры.

Полностью развеяв обиду миссис Тодд, Пуаро перевел разговорна ее мужа и выяснил, что тот работает в одной из фирм в Сити[127] и до вечерадома не покажется.

— У него, конечно, масса дел и забот?

— Его никогда ничто не заботит, — заявила миссис Тодд. — «Нучто ж, возьми другую кухарку, дорогая». И это все, что он мог сказать!«Неблагодарная женщина, хорошо, что мы от нее избавились». Его спокойствие меняпросто бесит.

— А как насчет остальных домочадцев, мадам?

— Вы имеете в виду мистера Симпсона, нашего пансионера? Емуглавное, чтобы еду подавали вовремя, остальное его не волнует.

— Чем он занимается, мадам?

— Он служит в банке. — Миссис Тодд произнесла названиебанка, и я невольно вздрогнул, вспомнив заметку в «Дейли Блэйр».

— Сколько ему лет?

— Двадцать восемь, кажется. Приятный юноша.

— Я хотел бы поговорить с ним и с вашим мужем. С вашегопозволения, я навещу вас вечером. А теперь, мадам, я бы советовал вам прилечь инемного отдохнуть. У вас утомленный вид.

— Еще бы! Во-первых, эта неприятность с Элизой, а вчера япочти весь день провела на распродаже, сами знаете, какая там толчея, ну ивсякие домашние дела, не одно, так другое. Анни со всем не справляется, и,может быть, теперь она тоже захочет уйти; словом, я смертельно устала!

Пуаро пробормотал несколько сочувственных фраз, и мыоткланялись.

— Любопытное совпадение, — сказал я. — Этот сбежавший клерк,Дэвис, работал в том же банке, что и Симпсон. Как вы думаете, это можетчто-нибудь означать?

— С одной стороны — проворовавшийся клерк, с другой —пропавшая кухарка. Здесь трудно усмотреть взаимосвязь, если только непредположить, что Дэвис заходил к Симпсону, влюбился в кухарку и убедил еебежать вместе с ним.

Я рассмеялся, но Пуаро не был расположен к шуткам ипосмотрел на меня осуждающе.

— Могло быть и по-другому, — сказал он. — Запомните,Гастингс, что хорошая кухарка может утешить того, кто вынужден скрываться, кудалучше, чем смазливое личико. — Он умолк и задумался. — Любопытный случай, исовсем не такой простой, как кажется. Я увлечен, определенно увлечен.