– Ты не можешь не курить? – спросила Люси, когда я зажег сигарету.

Она нахмурилась, переживая за мое здоровье, и я в очередной раз подумал, как мне повезло, что она со мной, и какой я говнюк. Я решительно затушил сигарету, пообещав себе, что это последняя, но вслух этого не сказал, потому что обещал Люси бросить уже не единожды, и всякий раз, когда я снова брался за сигареты, чувствовал себя неудачником, так что порочный круг снова замыкался.

Мы стояли вместе, смотрели на море, ее тело удобно прижималось к моему, и во мне было к ней столько нежности, сколько в первый день наших отношений, и я почти так же нервничал по поводу предстоящего секса. Я понимал, что мы сюда ради этого и приехали. Как я вообще мог решить, что она не заметит все более редкого секса, или мог подумать, что ее это устраивает?

Утром мы гуляли по старому пирсу, держась за руки. Люси болтала о том, на каких аттракционах она каталась в детстве, и вслух рассуждала, стоит ли ей прокатиться на карусели, если мы только что плотно позавтракали. В общем, она болтала о чем угодно, лишь бы вопрос о моей половой несостоятельности минувшей ночью не повис в напряженной тишине и не вызвал других версий, помимо моей усталости после тяжелой недели.

В кармане настойчиво вибрировал мобильный телефон, пока Шарлотта пыталась до меня дозвониться. И вдруг я поймал себя на мысли, что Люси меня о чем-то спросила, а я даже не услышал.

– Что, прости?

– У тебя есть мелочь для размена на жетоны? Гус, ты иногда словно проваливаешься в параллельную реальность! У тебя что, кислород в мозг не поступает?

Я разменял десять фунтов, и мы обошли почти все аттракционы, решая, на чем покататься. Самый опасный был «Бустер» – четыре кресла на конце высоко поднятой и вращающейся стрелы. В сравнении с ним все остальные аттракционы выглядели детскими каруселями.

– Пошли, – я схватил Люси за руку и потащил ее туда. – Вид сверху будет классный.

Люси кричала от страха и восторга, и меня ее крики заводили, потому что в жизни она всегда была сдержанной. Чем быстрее и выше крутились наши кресла, тем меньше оставалось страха, и в конце концов мы оба просто хохотали от чистого детского восторга. Потом машина стала замедлять скорость, и мы успокоились, а я понял, что, оказывается, не думал о Шарлотте целых пять минут.

Мы зашли в игровую аркаду, где Люси несколько раз обыграла меня в аэрохоккей. Раньше мы играли с ней только в теннис, где у меня было преимущество в росте и скорости, так что, несмотря на то что технически Люси играла лучше, она могла у меня выиграть, только если я поддавался. В аэрохоккее она брала точностью расчета угла, так что, несмотря на мою силу и скорость, сделала меня всухую. После решающего гола на ее лице расплылась такая счастливая улыбка, что я чуть не умер от нежности к ней.

В торговых рядах большинство магазинов были ювелирными или антикварными. Витрины сияли бриллиантами. И хотя Люси не задерживалась возле витрин с кольцами, как некоторые другие девушки в сопровождении парней, я вдруг понял, что хочу загладить свой промах прошлой ночи, что мне хочется встать перед ней на колено и предложить руку и сердце. Смешно сказать, но меня остановило чувство гордости – я не хотел просить Люси выйти за меня, пока не закончу отношения с Шарлоттой честно и навсегда.

* * *

Я купил для Шарлотты подарок на день рождения – шелковый шарф от «Пола Смита». Она поблагодарила, но не надела его.

– У меня для тебя тоже есть подарок, – сказала она.

В коробке из дорогого бельевого бутика «Агент Провокатор» под шуршащей бумагой лежала пара тончайших чулок цвета слоновой кости и шелковый комплект белья в тон.

– Ну это для тебя, разве нет?

Она покачала головой:

– Нет. Надену это я, но только для тебя. Мне надеть чулки или ты хочешь привязать меня ими к кровати?

Иногда я думал, что Шарлотта могла бы работать или даже работала высококлассной проституткой, иначе как она научилась всему этому?

Секс был просто невероятным, но еще и потому, что я знал – это в последний раз. Потом я встал, принял душ и оделся, потому что говорить с ней начистоту раздетым я просто не мог – был слишком беззащитен.

– Ну вот, – сказала она, когда я стоял у двери, переминаясь с ноги на ногу.

– Я знаю, что говорил это и раньше, но теперь я серьезно. Это был наш последний раз, – промолвил я.

– Ты же не рассказал обо мне жене, я надеюсь?

– Не называй ее так.

– Она не залетела, надеюсь?

– По моим сведениям, нет, – сказал я холодно. Хотел показаться уверенным в себе, а получилось, что говорю как подонок.

– А то неловко бы получилось…

– Что? – ощетинился я. Беременная Люси или нет, Шарлотты это вообще не касалось, не ее дело. Хотя я был бы не против, если бы это было так, но Люси слишком умная и аккуратная, чтобы залететь.

– Потому что я – да, – произнесла Шарлотта. – Я беременна.

И потом, после долгой паузы:

– Ты не мог бы сделать лицо чуть посчастливее?

– Как?

– Милый, это же курс средней школы – пестики и тычинки.

– Но… – Неужели она не предохранялась?

– Поликистоз. У меня практически не было шансов забеременеть.

– Но ты же должна была…

– Ты никогда не спрашивал меня об этом.

Как это могло случиться? Господи, я же врач! Почему я забыл обо всех мерах предосторожности? Да потому, что каждый раз мне казалось, что это невероятная удача, что одно мое неверное движение или действие, и сказка закончится.

– Какой срок? – Голос звучал эхом в голове, как будто кто-то говорил мне в ухо.

– Не стану утруждать тебя подробностями своего менструального цикла или его полного отсутствия, но поскольку никаких надежных примет для подсчета у меня нет, то примерно месяца три, может быть, четыре.

Живот у нее был абсолютно плоский. Это что, дурацкая шутка? Вид у меня был, наверное, обескураженный.

– И да, он твой.

– Что?

– Ребенок твой.

– И ты его?.. – На этом этапе мне все еще казалось, что беременность – это ее личное дело и не имеет ко мне никакого отношения.

– Я серьезно об этом подумала. Конечно, это неожиданно, но мне уже тридцать, и с моим диагнозом я вряд ли снова смогу забеременеть естественным путем. Упущенное время сейчас отразится на моей карьере меньше, чем если я получу статус кардиохирурга и потом решу сделать ЭКО.

– И что я теперь должен, по-твоему, делать?

– Разве ты не хочешь сделать меня честной женщиной?

Она что, издевается?!

– Ты хочешь за меня замуж?

– А почему тебя это удивляет? У нас потрясающий секс. Ты умный и образованный. Думаю, из тебя получится отличный отец.