Все, что она говорила, было для меня странно. Мне казалось, у меня галлюцинация и передо мной лежит какая-то голограмма в шелковом белье, ее соски и губы, темные от секса, а внутри ее живота находится существо, отчасти и мое. Разглядывая ее живот, я даже смог заметить некоторую округлость в том месте, где должен находиться плод.

В одном из учебников Люси по педиатрии была таблица развития плода на разных стадиях беременности. В четыре месяца ребенок был уже куда крупнее горошины, но еще не дорос до размера грейпфрута.

Когда я не нашелся что ответить, Шарлотта проговорила:

– Но это может быть даже здорово… нет?

И голос у нее был такой жалобный, я ни разу не слышал, чтобы она говорила таким тоном. На секунду она показалась мне совсем беззащитной, и мне захотелось прижать ее к себе и уверить, что все будет хорошо. Но ощущение, что это какая-то хорошо продуманная игра, меня не покидало. Однако я не мог придумать ничего лучше, чем спросить:

– Ну так что, ты выйдешь за меня?

Порой, когда мы пили с ней шампанское в буфете театра, я думал, что со стороны мы можем быть похожи на супружескую пару. Но я никогда не думал о том, как мы с ней придем к такому статусу, и уж тем более представить не мог, что все обернется вот так.

– Ох, Ангус, ты такой милый!

Она привстала на коленях, взяла мою руку и серьезно сказала:

– Выйду. – А потом подарила мне самый чувственный из всех возможных поцелуев.

Как рассказать своей девушке, с которой ты прожил вместе шесть лет, что ты неожиданно сделал предложение женщине, которая нечаянно от тебя забеременела? Женщине, которая была подружкой твоего старшего брата, о котором ты ни разу не обмолвился своей девушке?

По пути домой с Шарлотт-стрит я глубоко вздыхал, пытался составить в голове речь, но многоэтажная ложь, которую я так старательно строил все это время и которая казалась не такой уж огромной, вдруг приобрела чудовищные и непреодолимые размеры. До меня наконец дошло, что вся та ложь, которая, как я думал, касалась только меня, теперь разрушит и жизнь Люси тоже. Я не представлял, что способен причинить ей такой вред. Но именно это я должен был сделать. Между нами был ребенок. И Шарлотта…

Когда я вернулся домой, Люси была в кино с подружками, а потом они пошли в кафе, и когда она пришла домой, начинать серьезный разговор было уже поздно, потому что я притворился, что лег спать.

Надо было сказать ей на следующий день, но ей предстоял тяжелый разговор с беременной пациенткой, у которой выявили замерший плод, и я не смог рассказать ей обо всем.

Я пообещал себе, что расскажу ей на выходных, но в четверг мне позвонил отец и сказал, что они с мамой хотят со мной поговорить о чем-то важном.

– Ты болен?

– Нет, разговор не об этом.

Но похоже, речь шла о чем-то более важном, чем выход на пенсию или переезд.

– Мне нужно съездить к родителям, – сказал я Люси.

– Можно мне с тобой?

– Не думаю, что это хорошая идея.

Она ни разу не была у меня дома, и сейчас случай для этого тоже был неподходящий.

– Почему?

И поскольку я не смог придумать уважительную причину, то подумал, что, может быть, это станет поводом для Люси пересмотреть наши отношения до того, как я расскажу ей свою ужасную новость.

Отец ждал нас на перроне.

– Скажу без обиняков, – объявил он, как только мы сели к нему в машину. – Мы с твоей матерью решили развестись.

– У твоего отца интрижка с его медсестрой, – была мамина версия событий, которую она нам поведала, едва мы переступили порог.

– Может быть, мне лучше… – смущенно начала Люси, поскольку не ожидала такого поворота событий.

– Нет, пожалуй, тебе лучше сразу услышать, что тебя ждет, когда твоя красота и либидо угаснут, – огрызнулась мама.

Такое поведение было настолько не свойственно маме, что я подумал, уж не пьяна ли она или, может быть, насмотрелась дневных ток-шоу по телевизору.

– Мы с мамой уже давно несчастны вместе.

– И как это возможно после?.. – спросила мама.

– А теперь мне выпал шанс… и я думаю, что должен им воспользоваться…

– Ей тридцать семь! – сказала мама.

Не зная, что ответить, я совершил ошибку – посмотрел на отца.

– Ясно! – обрушилась на меня мама. – Значит, ты все знал, да?

– Не знал я! – тут же запротестовал я.

– Честно, он не знал, – поддакнула Люси.

Мама уставилась на меня. Я не знал, что мне теперь делать, чего она от меня ждет. Я должен убедить отца в том, что он не прав? Попытаться уговорить его остаться? Что сделал бы Росс? Я увидел, что Люси заметила фотографии моего брата на каминной полке. Росс в костюме выпускника держит в руках диплом. И рядом мое фото – в таком же костюме, с таким же дипломом.

Тишина, казалось, длилась вечно.

– И что дальше? – наконец спросил я.

– Я из этого дома не уйду! – тут же сказала мама. – Я в него всю жизнь вложила.

– Перееду я, – проговорил отец.

– Не надо делать из себя жертву! – закричала на него мама.

– Но я тоже много вложил в этот дом, – растерянно заметил отец.

– И теперь ты сам все разрушил! – крикнула мама и выбежала из комнаты.

Я много раз слышал, как она плачет, но теперь это было по-другому. Словно стон и вой раненого животного.

– Ты маму без денег не оставишь? – спросил я, понимая, что кто-то должен защитить ее интересы.

– Нет, конечно, деньги у нее будут, – нетерпеливо ответил отец. – Слушай, я, наверное, оставлю все организационные вопросы на тебя. Если что, я позвоню, когда потребуется все уладить.

– Ладно, – сказал я. И потом, поскольку больше ничего не смог придумать, протянул ему руку, и он, обрадованный, благодарно ее пожал.

– Она не могла просто взять и отпустить меня. – Его голос непривычно дрожал. – Она не могла даже позволить мне хотеть жить дальше.

Я думал, они едины в своем горе, а оказалось, что мы все переживали его поодиночке.

– Надеюсь, ты будешь счастлив, – только и смог я сказать.

По его глазам я понял, что он думает, будто я издеваюсь, но было слишком поздно что-то объяснять.

– Как-то это все неправильно, – сказала Люси, когда автоматические ворота закрылись за его «Лексусом». – Ты бы не смог представить свою маму с тридцатисемилетним мужчиной, согласись?

Она подошла к камину, чтобы получше разглядеть фотографии. Вот Росс с дыркой на месте выпавшего молочного зуба; Росс в ученической форме частной школы – в шортах и пиджаке; Росс получает кубок регби; Росс и его команда гребцов – стоят и держат лодку над головой; Росс в зеркальной горнолыжной маске на фоне заснеженных гор.