* * *

– Может быть, зайдёте к нам на чашку чая, Альберт Игоревич? – кокетливо спросила Капитолина. – Мама будет несказанно рада с вами познакомиться!

«Там ещё и мамаша!» – взвыл про себя мужчина, сжав руками изо всех сил руль. Он довёз эмоциональную даму до небольшого, довольно уютного домика, окружённого цветущим садом, и вздохнул с облегчением. По правде говоря, эта громогласная женщина – в иных, конечно, обстоятельствах – могла бы даже ему понравиться. Не будь у неё такого напористого характера. Альберт с детства не переносил на себя давления. Даже отец, суровый и тяжёлый человек, старался никогда не давить на сына, зная эту его особенность. Что уж говорить о посторонних людях!

– Благодарю вас, Капитолина Аркадьевна. Думаю, вашей маме не очень понравится, если она увидит на пороге своего дома в столь поздний час чужого человека.

– Ну что вы, дорогой Альберт Игоревич, вы совсем не знаете мою маму! К гостям она относится даже лучше, чем ко мне, её единственной дочери!

– И всё же позвольте отказаться от вашего приглашения, уважаемая Капитолина Аркадьевна. Вечер довольно поздний, вам наверняка завтра на работу. Отдыхайте, а с вашей мамой мы непременно познакомимся как-нибудь в другой раз, – мужчина растянул свои тонкие губы в улыбку и распахнул водительскую дверцу. Быстрым шагом обойдя машину, он открыл другую дверь и протянул руку.

– Очень жаль, – не сдержала вздоха расстроенная Капитолина и, ухватившись за мужские пальцы, вытащила своё крепкое тело из автомобиля. Алый шёлковый шлейф мягко потянулся за нею следом.

– До свидания, Капитолина Аркадьевна! – чуть нагнулся вперёд Альберт и, к полной своей неожиданности, уткнулся губами в подставленную женскую ручку.

– Ах, какой вы галантный кавалер! – воскликнула Капа, тут же покраснев. Впрочем, смущение её длилось не более двух секунд. Она залихватски нацепила на свои рыжие волосы красную шляпку и дружески ударила Альберта по плечу. – День у меня сегодня удался просто на славу! Я надеюсь, что мы с вами теперь будем дружить, Альберт Игоревич?

– Ну конечно, Капитолина Аркадьевна!

Мужчина заставил себя улыбнуться ещё один раз и, вернувшись к машине, приоткрыл дверцу.

– Всего доброго! – кивнул он и нырнул в спасительную обитель.

– До свидания, дорогой Альберт! – махнула шляпкой женщина. Долго стояла она возле ворот, провожая взглядом уменьшающееся чёрное тело автомобиля, и довольно улыбалась. А затем легко, словно юная девушка, впорхнула в свой двор и побежала по выложенной гравием дорожке. День для Капитолины и правда удался!

Тяжёлый мужской взгляд остановился на белой стене. Эту квартиру Альберт снял сразу же, как только приехал в городок. Его и раньше не волновали такие вещи, как домашний уют, сейчас же он и вовсе не задумывался о красоте того места, где жил. Старенькая квартирка в небольшом трёхэтажном особняке, бывшим ранее доходным домом, вполне устраивала нынешнего директора. Единственное, о чём попросил Альберт рабочих, делающих ремонт в доме, чтобы те покрасили все стены в чистый белый цвет.

– Может быть, вам обои наклеить, Альберт Игоревич? С обоями – оно веселее жить как-то, – робко заикнулся было прораб Кузьмич, но, увидев мрачно поджатые губы нового жильца, продолжать не стал.

– Хочется жить как в лазарете, живи, – бормотал мастер себе под нос, когда разводил краску в большом пластмассовом ведре.

Альберту же было всё равно, что думают о нём маляры. Белый цвет создавал в его уме порядок и стройность, так необходимые ему в чужой квартире.

Сейчас же Альберт Игоревич сидел, мрачно уставившись в кипенно-белую поверхность стены. Он расположился на маленьком потёртом диване, который, так же, как и остальная мебель, остался ему от предыдущего жильца, Егора Егоровича Бехтерева, бывшего директора школы.

Телефонный разговор с отцом, произошедший в этой комнате десять минут назад, вновь всколыхнул в его сердце все мучительные сомнения.

– Прочь, – встряхнул он головой и решительно встал с дивана. – Я доведу дело до конца, и тогда мы посмотрим, кто из нас прав!

Он присел на корточки и пошарил рукой под диваном. Небольшой кожаный чемоданчик, извлечённый им из-под тёмного пространства, был бережно перенесён на круглый стол в середине комнаты. Проведя рукой по всему периметру таинственного чемодана, Альберт старательно постучал в нескольких, известных только ему одному местах коричневой крышки, и та с глухим стуком откинулась наверх.

Освободив от серой замшевой тряпицы огромную книгу, лежащую в тесном хранилище, Альберт взял её в руки.

– Ну, здравствуй, – тихо произнёс он.

Его пальцы с трепетным волнением погладили шероховатую поверхность. Видно, немало лет было этой вещице, края её были обтрёпаны, в некоторых местах почернели, а какие-то странные знаки, вросшие в самый центр обложки, стали почти незаметны.

Альберт опустил книгу на стол и приподнял тяжёлую обложку. Пожелтевшие, будто затянутые тонкой паутиной листы взглянули на небольшую комнату с презрительным равнодушием. Мы слишком многое повидали на своём веку, словно говорили они, чтобы удивляться сейчас чему-либо ещё.

Мужчина прикрыл глаза и с минуту постоял в тишине. Его тонкие длинные пальцы быстро ощупывали страницы, перебирая их уголки. Наконец, они остановили своё жадное движение и замерли на одном из бумажных кончиков. Чёрные глаза вновь открылись, и Альберт склонился над книгой. Перед ним, выведенные чьей-то твёрдой рукой, горели строчки, отделённые друг от друга замысловатыми узорами.

«Силу уставшего рода вернёт наследник рождённый в первом доме на тихой горе женщиной с зелёными глазами в год когда огненный змей затмит яркий месяц…»

Альберт ещё и ещё раз вчитывался в странные слова, может быть, надеясь, что в какой-то миг изменится их смысл. Увы, древняя книга и не думала шутить. Мрачная улыбка пробежала по сжатым губам. Мужчина выпрямился.

– Что ж… Это судьба, – равнодушно произнёс он.

Перед его глазами промелькнула Анна и рядом с ней почему-то этот мальчик из семейства Мелитопольских. Альберт махнул рукой, и видение рассеялось.

– Спать, – широко зевнул он и закрыл драгоценный фолиант. – А то уже всякая чепуха мерещится от усталости!

Осторожно уложив книгу на прежнее место, мужчина тщательно закрыл чемоданчик и вернул его под диван. Все сомнения, тревожившие его до сих пор, были забыты. Книга вновь подтвердила верность его действий. Альберт ещё раз, теперь уже с неким мстительным удовольствием, вспомнил сегодняшний разговор. Как жаль, что отец не видел сейчас эту надпись!

– Ты знаешь, сын мой, что я никогда не верил в эти закорючки! Старик, видимо, тронулся головой, когда решил почём зря пачкать бумагу. Впрочем, я могу его понять. Каково это – оказаться в таком возрасте в изгнании вдали от родного дома, да ещё с малолетним сыном на руках?