– А она всегда на нас в школе шипела:«Извольте здороваться». Сама же, сколько ни приходит, никогда «здрасте» нескажет. Ну обхохочешься!

С этими словами она исчезла. Я вздохнула:очевидно, Жанне от природы достался счастливый характер, ничто не может лишитьее веселого настроения.

Лена по-прежнему сидела в кабинете. Увидевменя, она слегка побледнела и спросила:

– Вернулись?

Я кивнула:

– Ага.

– Не нашли Мастерову?

– Спасибо, мы встретились и побеседовали.

– Да?

– Да!

И обе замолчали. Я смотрела на Лену, та опятьсхватилась за коробочку со скрепками и принялась вертеть ее в руках. Наконецмолчание стало невыносимым, и Лена не выдержала:

– А зачем вы опять пришли?

– Поговорить, – односложно ответилая.

– О чем?

– О Жене.

– О ком? – Она прикинулась плохопонимающей ситуацию. – О моей дочери?

– Насколько я поняла, она не Женя, аЖанна!

– Да, конечно, но…

– Я говорю об Евгении Баратянском.

– Он умер, – тихо сказала Лена.

– Нет, – покачала я головой. –Женя жив. И вы это великолепно знаете!

Лена побледнела еще сильней. Я поняла, что идупо правильному пути, и приободрилась.

– Лучше будет, если вы расскажете правду!

Она молчала, прижимая к груди коробку соскрепками.

– Все равно отыщу Баратянского, –вздохнула я, – это, ей-богу, не так уже трудно. Но если вы нам непоможете, у нас возникнет твердая уверенность: вы с ним в доле. Если учестьбогатое наследство, оставшееся от несчастного Семена Кузьмича, то вам не позавидуешь.Бывший любовник, отец вашего ребенка, решил избавиться от отца и егомолоденькой жены, чтобы получить квартиру, дачу, машину и так далее. А вы емупомогали. Ну-ка, подумайте, чем это вам грозит?

– Я никому не помогала, – прошепталаЛена.

– Вам трудно будет доказать вашунепричастность к преступлению, – выпалила я и быстро прикусила язык.

Да уж, подобную фразу никак не мог произнестичеловек, официально занимающийся расследованием. В нашей стране существуетпрезумпция невиновности. Лене совершенно не нужно доказывать, что она незамешана в убийстве. Милиция обязана сначала найти веские улики, говорящие о еевиновности. Пока их нет, библиотекарша считается белой и пушистой. Вот так!

Но Лена, очевидно, не знала про презумпциюневиновности или забыла о ней, потому что пробормотала:

– Ладно, в конце концов, я ничем необязана Баратянским, меня сдерживала только порядочность, да и умерли они,позор теперь их не коснется. Я расскажу вам печальную историю, но вы должныпообещать, что, узнав правду, оставите меня в покое. Я к убийству не причастна!

Я кивнула:

– Хорошо.

Лена неожиданно спросила:

– Хотите чаю?

Решив, что это поможет откровенной беседе, якивнула. Она открыла шкафчик и занялась чайной церемонией. Наконец передо мнойпоявилась кружечка с изображением собачек, точь-в-точь такая, какую я подарилаЮлечке.

– Мне придется начать издалека, –вздохнула Лена, – а то вы не поймете.

– Вся внимание, – улыбнулась я.

Леночка познакомилась с Женей в библиотеке. Онатолько-только пришла туда на работу и чувствовала себя более чем неуютно. Ленувоспитывала одинокая мама, учительница русского языка и литературы. Отцадевочка не знала, он бросил жену еще до рождения ребенка. Анна Львовна большеникогда не связывала свою жизнь с мужчинами, целиком посвятила себя дочери,которую постаралась воспитать праведницей. Леночке с самого детства внушалось:с мальчиками не дружи, обязательно обидят.

Когда дочери исполнилось пятнадцать, АннаЛьвовна утроила бдительность и принялась внушать девочке, что работа – этоглавное в жизни, в семье нельзя быть счастливой, и всем мужчинам от женщинынужно лишь одно… А добившись своего, представители сильного пола мигомиспаряются за горизонтом.

Когда перед Леной встал вопрос о выбореинститута, Анна Львовна настояла на библиотечном факультете. Девочка, неотличавшаяся особыми талантами, по привычке послушалась матушку. Отучившисьодин семестр, Лена поняла, отчего мать толкала ее именно сюда. По коридораминститута ходили косяки девушек, юношей тут было всего двое: Алик, носившийбифокальные очки, и Роман, болезненно хрупкое существо, ростом чуть повышекошки.

Но даже такие кавалеры мигом оказалисьприбраны к рукам. Впрочем, большинство девочек ко второму курсу нашли себе парувне стен вуза, но Леночка никогда не ходила на танцы и шарахалась от парней,пытающихся с ней познакомиться.

Получив диплом, она попала в библиотеку имениВиктора Гюго и работала на выдаче книг. Коллектив состоял из одних женщин, ихже было подавляющее большинство и среди читателей. А редкие мужчины, желавшиевзять на дом книгу, оказывались, как правило, женаты. Впрочем, кое-кто из нихявно был не прочь завязать интрижку с хорошенькой серьезной библиотекаршей, ноЛена, увидев в абонементе слово «женат», моментально пресекала любые попытки кзнакомству.

Ее так воспитала мать: береги себя, ждипринца, а если он не появится, то живи одна. Умри, но не давай поцелуя безлюбви, лучше жить в хижине, чем во дворце, иметь деньги стыдно… И Лена ждаласвоего принца на белом коне, с букетом роз в одной руке и заявлением в загс вдругой. И он появился – Женя Баратянский, сын Розалии Львовны.

Леночка влюбилась сразу, как только увиделапарня. Он выглядел самым настоящим героем девичьих грез: во-первых, Женя былкрасив. Стройная фигура, чуть вьющиеся каштановые волосы, карие глаза, которыев зависимости от настроения парня меняли цвет: становились то ореховыми, тосовсем черными. Еще Женя умел произвести хорошее впечатление на окружающих, онбыл улыбчив, воспитан, предупредителен, вставал, если в комнату входила дама,умел поддержать беседу на любую тему, великолепно одевался. И он не был женат!

Леночка только вздыхала, глядя на сына РозалииЛьвовны. Она понимала, что ей нечем заинтересовать такого потрясающегокавалера. Внешность у нее самая простецкая, фигура не ахти: узкие бедра,широкие плечи, у женщины должно быть все наоборот. Евгений не обращал на Ленуособого внимания, он был с ней безукоризненно вежлив, но и только.