– Убить ребенка? – в ужасевоскликнула Лена. – Никогда! Да и поздно уже! Он уже шевелится!

Недовольно поморщившись, Женя сказал:

– Ну ладно, пойду куплю шампанское, даймне немного денег, надо отпраздновать это событие.

Леночка, обрадовавшись, открыла кошелек. Кслову сказать, Евгений частенько перехватывал у любовницы мелкие суммы и всегдазабывал их отдать. Но она, тщательно считавшая копейки своей полунищенскойзарплаты, никогда не напоминала ему о долгах. Да и как она могла это сделать,считая Женю своим мужем?

В тот день она тщетно прождала его, просидевза столом с пустыми бокалами весь вечер. Парень не вернулся и шампанское непринес.

Побежали месяцы, Женя как в воду канул, наработу к Розалии Львовне он больше не приходил, Лене не звонил, а сама онаникак не могла сказать строгой начальнице, что беременна от ее сына. Решимостьпришла накануне родов. Леночка, очень нуждавшаяся в деньгах, стала проситьРозалию Львовну пойти на небольшое, но довольно распространенное в советскиевремена нарушение.

– Я возьму декретный отпуск, –лепетала она, – а вы оставьте меня на работе, оформим кого-нибудь, аработать буду я. Очень деньги нужны на кроватку, коляску, пеленки…

– Ты предлагаешь мне обманутьгосударство, – прищурилась Розалия Львовна. – Ну нет, милочка!Нагуляла живот, теперь расплачивайся. Кстати, приличные женщины сначала в загсидут и только потом в постель ложатся.

Неожиданно Лене стало так обидно, что онавоскликнула:

– Между прочим, я ношу вашего внука!

Розалия Львовна покраснела и отчеканила:

– А вот этого не надо! Женя не способенна такой поступок. Да, он мне рассказывал, как ты ему на шею вешаешься, и я вкурсе того, что пытаешься навязать моему мальчику отцовство. Но имей в виду,начнешь распространять сплетни, мигом вылетишь с работы с волчьим билетом.Кляузниц и морально нечистоплотных женщин на службу берут неохотно.

Лена, еле живая, выбежала из кабинета РозалииЛьвовны.

Ей-богу, не стоит рассказывать о всехтрудностях, с которыми потом столкнулась девушка. Одиноким матерям они оченьхорошо знакомы: бессонные ночи, тотальное безденежье, всепоглощающая усталостьи чувство вины перед ребенком, у которого нет и не будет папы. И все же Ленепришлось намного хуже, чем другим: около нее не было никого – ни мамы, нибабушки, ни подруги.

В три месяца дочку пришлось отдать в ясли ипойти на службу. Розалия Львовна упорно делала вид, что ничего не произошло,Женя как в воду канул.

Но примерно через год ситуация изменилась.Однажды заведующая заболела, ее не было на работе около двух недель, а потомона вдруг позвонила Лене и попросила ту… прийти к ней домой.

Изумленная Лена явилась на зов и была ещебольше поражена. Во-первых, квартирой, большой, богато обставленной, буквальнонабитой дорогой мебелью, коврами, хрусталем. В душе шевельнулось нехорошеечувство. Вот оно как! Она с дочерью перебивается на жалкие копейки, а тут такойдостаток! Во-вторых, Лену шокировал вид Розалии Львовны. Грозная начальница,всегда появлявшаяся перед подчиненными при полном параде, стояла сейчасрастрепанная, в халате, с заплаканным лицом.

– Только ты можешь мне помочь, – онаумоляюще протянула руки к Лене.

– Что случилось? – отшатнулась та.

Розалия Львовна, глотая слезы, начала рассказ.Женя всегда тратил деньги в невероятном количестве. Мало того, что он брал их уматери, так еще и постоянно занимал у всех, кто попадался под руку. Причемдействовал он всегда одинаково: просил энное количество рублей на неделю, апотом начинал бегать от кредитора. В конце концов обозленные заимодавцы звонилиРозалии Львовне, и той приходилось отдавать немалые суммы, чтобы погаситьназревающий скандал.

Сын при этом чувствовал себя простовеликолепно. Веселый, словно щегол, он без конца менял девушек, ухитряясь поройодновременно крутить четыре романа. Кое-как получив диплом, Женя числился наслужбе формально, постоянно врал, прогуливал и, похоже, никогда и никого, кромесебя, не любил.

В конце концов он довел Розалию Львовну почтидо инфаркта, и она внезапно разозлилась, ответив «нет» на очередную просьбудетинушки о деньгах. А недели через две ей позвонили из милиции и сообщили, чтоее сын арестован, как член банды, совершившей налет на сберкассу.

– Что?! – закричала Лена. –Какой ужас!

– Да, – залилась слезами РозалияЛьвовна, – ему грозит суровое наказание. Умоляю, Леночка, помоги!

– Но чем же? – недоумевала девушка.

– Если ты скажешь судье, что родила отЖени девочку, – сообщила Розалия Львовна, – то ему могут скоститьсрок. Понимаешь, первое преступление, маленький ребенок… Адвокат уверяет, чтотвои показания могут спасти сына.

– Конечно! – с жаром воскликнулаЛена.

Потом был суд, приговор, более чем мягкий,поездка на зону, краткие свидания с Женей, который без устали повторял:

– Дорогая, я понял, ты единственная, ктомне нужен, вот выйду отсюда, и все станет по-другому.

Несколько лет Лена исправно писала письма,отправляла посылки, и наконец настал день, когда Женя вновь появился в ееквартире.

Следующие полгода она была абсолютносчастлива. Любимый вел себя безупречно, устроился на работу, по выходным ходилс дочкой в зоопарк и даже пылесосил ковры.

Ну а потом все вернулось на круги своя. Женяначал задерживаться на службе, затем под предлогом того, что Семен Кузьмичболеет, переехал к родителям и перестал звонить Лене. Розалия Львовна потерялавсякую любезность и избегала ее, а спустя пару месяцев к Лене постучаласьразгневанная соседка и с порога заявила:

– Пора и честь знать! Когда деньгивернешь? Просила на неделю, полгода не отдаешь.

– Я у вас ничего не брала, –попятилась Лена.

– Так Женя приходил, перехватил дополучки.

Лена молча отдала долг. Но через неделюявилась Ольга Николаевна из пятнадцатой квартиры с таким же разговором, затемЛев Сергеевич из семнадцатой, Танюшка с третьего этажа. Бедной Лене пришлосьпродать единственную драгоценность, оставшуюся от мамы, – золотые часики.Она поняла, что горбатого могила исправит, каким Женя был, таким и остался.Наверное, нужно было пойти к Розалии Львовне, устроить скандал, потребоватьденьги.