– Замолчи! Ты ничего не понимаешь! Все! Мне надоелослушать твой бред! – С этими словами он выбежал из комнаты, пробежал покоридору, хлопнул входной дверью. Раздался скрежет ключа в замке, и все стихло.Я осталась одна.

В первый момент я вздохнула с облегчением: присутствие этогосумасшедшего невероятно пугало меня, я каждую секунду ждала, что он вытащитнож… Сейчас у меня появилась надежда. Его могут арестовать в городе… Но потом явзглянула на свое положение со стороны. Я сидела связанная и запертая в чужойзаброшенной квартире, никто не знал, где я, помощи ждать было неоткуда. ЕслиМаксим не вернется, я так и умру здесь мучительной смертью… а если вернется…

Я услышала какой-то посторонний звук. Вслушавшись, я поняла,что у меня за спиной тикают часы. Они тикали, естественно, все время, но до сихпор мне было не до них, я их не замечала. Я постаралась повернуть голову, чтобыразглядеть время – мои наручные часы были мне не видны из-за веревок. Изогнувшею под немыслимым углом, я увидела, что на часах было четыре. А он обещалвернуться к одиннадцати…

Я попыталась пошевелить руками, но они были стянутынамертво. Пальцы уже начинали неметь. Что-то надо было делать, но что? Можнопопробовать оттолкнуться от пола ногами. Ноги тоже были крепко привязаны кножкам кресла, но ступни могли немного шевелиться, и от моего толчка креслочуть подвинулось, но не к двери, как я хотела, а к окну. Ладно, лучше хотькакие-то перемены, чем безвольно сохранять статус-кво. Может, в окно я смогукого-нибудь увидеть, а может, кто-то заметит меня. Я продолжала отталкиватьсяногами, понемногу сдвигая свое тяжеленное кресло к окну. Тишину квартирынарушало только мое пыхтенье и мерное тиканье часов.

Мои неимоверные усилия увенчались тем, что возле самого окная едва не въехала ножкой кресла в гнилую доску, которую разглядела в самыйпоследний момент. Если бы я вовремя не остановилась, то уже, потерявравновесие, вылетела бы вместе с креслом в окно – с пятого этажа прямиком наметаллические леса. Вот бы Максим по приходе обрадовался!

Теперь я сидела у окна, как девица за вышиванием. И что мнеот этого? Я видела перед собой пустой пыльный двор, груду ржавыхметаллоконструкций, пробивающийся сквозь них бурьян – и ни одной живой души.Столько усилий – и чего я добилась? Сижу здесь, как идиотка, перед окном и жду,когда вернется сумасшедший с ножом и прекратит мои мучения. Слезы потекли помоим шекам, усугубляя мое и без того паршивое положение. Вытереть их я немогла, было мокро, противно и щекотно. Тут еще муха вообразила, что мое лицо –самое лучшее место в этой квартире, и стала разгуливать по мокрой от слез щеке…Я скорчила страшную гримасу, пытаясь ее согнать, она улетела, но тут жевернулась… и такая мелочь, как эта муха, показалась мне в тот момент важнеевсего на свете. Как от нее избавиться? Этот вопрос казался мне важнее других,таких как развязать руки, как вырваться из этой ужасной квартиры, как остатьсяв живых!

Поглощенная безнадежной борьбой с мухой, я не сразу заметиладвижение внизу, во дворе. Там кто-то ходил, спотыкаясь о брошенные леса. Явсмотрелась и закричала от радости – там ходила, вглядываясь в окна, моялюбимая тетя Надя! Она щурилась от солнца и смотрела наверх.

Я закричала изо всех сил, но окно было плотно закрыто, ивсе-таки пятый этаж, а увидеть меня в полутемной комнате тетя Надя не могла. Язастонала от бессилья, огляделась и заметила в углу комнаты рядом с окномвысокую старомодную вешалку – гнутую деревянную рогульку на ножках. Снова,отталкиваясь ногами, я принялась двигаться со своим креслом. Мы уже с нимсрослись, как всадник с конем, мне будет его очень не хватать. Господи, сделайтак, чтобы тетя Надя не ушла!

Я подъехала к вешалке и пнула ее изо всех сил. Дурацкая рогулькабыла очень неустойчива, она качнулась и со звоном разбила стекло. Тетя Надяподняла глаза на звук, и я завопила изо всех сил:

– Наде-е-жда!

Она меня услышала и уже бежала через арку к подъезду сдругой стороны дома, через минуту я услышала стук в дверь – она барабанила внее кулаками.

– Ключ внизу под косяком! В углублении! –закричала я как можно громче. Я не сомневалась, что так оно и есть, ключ именнотам, я видела его во сне. Это было чудом, но ключ повернулся в двери, и тетяНадя бегом бросилась ко мне.

– Осторожно, пол гнилой совсем, провалишься! –завопила я.

Надежда вытерла мои слезы чистым носовым платком, развязалаверевки. Я с трудом встала, онемевшие ноги подкашивались. Но у меня были дванеотложных дела: сначала я бросилась в туалет, а потом нашла что-то вродемухобойки и сладострастно расправилась с той самой мухой. Буддисты меня,конечно, осудят, но муха начала первая.

– Тетя Надя, как ты меня нашла?

– Когда мы с тобой расстались, мне очень не понравилосьвыражение твоего лица. Я тебе позвонила уже из дому, и узнала, что ты невернулась. Я сразу же двинулась обратно к этому дому – я ведь хорошо знаю твойупрямый характер. Убедилась теперь, что я была права и незачем тебе было сюдаходить?

Я вкратце рассказала о своих жутких приключениях, нестараясь оправдываться – пусть тетя Надя видит, какая я дура, перед ней мне нестыдно. Надежда только покачала головой:

– Твоя склонность к авантюрам тебя погубит… Впрочем, ятоже такая, это у нас семейное. Ну, ты можешь идти? Теперь уж я тебя провожу досамого дома и сдам Алику с рук на руки.

– Нет, тетя Надя, домой я не пойду.

– То есть как это, – Надежда пришла в ужас, –куда же ты пойдешь, если не домой, тебе что, мало сегодня досталось?

– Послушай меня внимательно, пока Максим на свободе,теперь мы точно знаем, что он жив и на свободе, так вот, я не смогу чувствоватьсебя нормальным человеком. Я уже не говорю о том, чтобы спать спокойно, я скоровообще в психушку загремлю. Мне уже сны вещие снятся! Теперь я знаю этуквартиру, это хорошо, но, с другой стороны, он знает, что я знаю, – и неоставит меня в живых. По-моему, он просто зациклился на этой мысли. Значит, мыдолжны устроить ему ловушку. И сделать это нужно сегодня – завтра будет поздно,он смоется, и поминай как звали, а я всю жизнь буду трястись и кричать по ночамво сне!

– Да черт с ним, пусть катится из страны, он невернется сюда никогда!

– Нет, не все так просто. Он не уедет, пока я жива. Аесли не меня, то кого-то из семьи прикончит. Ты бы видела его глаза!

– Ну, и как же ты собираешься его ловить? –спросила Надежда с некоторой долей сомнения, но уже задумчиво.

Я поняла по ее тону, что она обдумывает операцию, и ужаснообрадовалась – с тетей Надей мне было не так страшно.

– У меня есть знакомый опер Дима, он занимается этимделом и хорошо ко мне относится. Он молодой, сильный, решительный и не чуждавантюризма. Я думаю, если его попросить, он согласится устроить здесь засаду,даже без санкции начальства – ведь Громова ни за что не даст разрешения, онамне не верит.