Режиссер на секунду замер с открытым ртом, потом со словами:«Все идиоты», сам рванул к штативу.

Оператор, администратор и Зайка, с трудом пришедшие в себя,сбились в кучу в противоположном углу.

– Может, в сериале «Секретные материалы» все правда? –дрожащим голосом осведомился Игорь. – Помните, там у Малдера имелсяфотоаппарат, который фиксировал внеземную жизнь. Ну люди видели только себя, ана карточках проявлялись жуткие чудища. Хотя, если честно, далеко им до этого…

– Что-то припоминаю, – закивал администратор.

– Как хотите, я больше работать не стану, – ныл оператор.

Зайка молчала, но желание продолжать работу и у нее пропало.Монстр выглядел как живой.

Режиссер повернулся, его лицо стало багроветь.

– Ну что, убедился? – тихо спросил Игорь. – Давайте уфологовпозовем.

– Или специалистов-экстрасенсов, – пискнул Андрей.

Не говоря ни слова, режиссер подошел к картинке,прикрепленной к подставке, потом воскликнул:

– Уфолога! Да вам психиатра надо вызывать! Это обычныйтаракан, заполз на заставку, камера его увеличила… Ну, блин, уроды, идиоты, ну,козлы…

– Таракан? – переспросил Игорь. – Где?

– У тебя в голове! – в сердцах завопил режиссер. – Все,съемка псу под хвост. Меньше надо про Малдера и Скалли смотреть. КорнеяЧуковского на вас нет! Таракана испугались! А ну, живо, вставай к камере, хотьчуток поснимаем.

– Можешь разрезать меня на части, ни за что не двинусь сместа, – заявил Игорь.

Режиссер продолжал ругаться, но безрезультатно. А потом ихвыгнали из студии, потому как время, отведенное на съемку, закончилось и запорогом поджидала уже другая команда.

– Теперь из-за одного козла, который не способен отличитьтаракана от инопланетянина, нам придется работать в несусветную рань, – злиласьОльга.

Я постаралась скрыть улыбку. Между прочим, Зайка только чтосказала, что сама испугалась головы с глазами и шевелящимися палками.

– И нечего хихикать, – возмутилась Ольга, – полноебезобразие! Теперь я не попаду на похороны, очень нехорошо получается.

Я моментально погрустнела. Действительно, сегодня кремация,вот уж тягостная процедура.

В действительности все оказалось намного хуже, чем япредполагала. Гроб, в котором лежала Неля, был закрытый. Моя несчастная подругаупала с высоты лицом вниз на камни. Гример, как ни старался, так и не сумелпривести ее внешность в порядок. У второго роскошного гроба, в которомпокоилось тело Роди, была откинута крышка. Внутри на белых шелковых подушкахлежал Родион, одетый в великолепный, очень дорогой костюм. Вообще вокруг всебыло помпезно и излишне богато. Гробы из красного дерева, с золотыми ручками,море венков и цветов, купленных не на рынке, а у специалистов-флористов.Присутствующие были одеты так, словно явились не на похороны, а набракосочетание. Очевидно, из-за необычно душного июня многие решили наплеватьна приличия и нарядились в светло-розовые, нежно-бежевые и незабудочно-голубыеплатья, юбки и блузки. Лишь Раиса была упакована с головы до ног в черное,голову сестра Родиона замотала платком, наверное, ей было невыносимо жарко.

Алю оставили дома, впрочем, девочка не слишком настаивала насвоем присутствии.

– Мы с Алечкой поможем тем, кто готовит поминки, – сказалаМаруська.

Я промолчала. Александр Михайлович пошептался с кем надо, исегодня, в девять утра, беленькие бумажки с печатями исчезли с дверей домаКутеповых. А еще через некоторое время туда явилась армия официантов и поваров,нанятых для поминок. Народу за столом ожидается очень много, одной кухарке сгорничной ни за что не справиться. Ни Аля, ни Маша в качестве помощниц там ненужны. Но Маруська вечно хочет всем услужить, вот и сейчас усиленно изображает,что Аля не идет на похороны родителей, потому как должна приглядывать заприслугой.

Я прислонилась к стене крематория. Было жарко, кислородпросто отсутствовал в воздухе, наверное, сейчас разразится гроза. Да еще многиедамы облились духами, и у меня закружилась голова. Я попыталась собраться.Должен же кто-то стать распорядителем печального действа. Надо пригласить всехна поминки…

Но сил шевелиться не было, а через пять минут до меня дошло,что всем давным-давно распоряжается Раиса. В черном, надвинутом до бровейплатке, в глухом, под горло, костюме, она словно мрачная тень скользила междугруппами людей. Спустя пару мгновений сестра Роди оказалась вблизи меня, и яуслышала ее глухой голос:

– Прошу вас приехать к нам домой в Ложкино, помянем брата иневестку.

Меня это покоробило. Однако быстро Раиса стала считать себяхозяйкой. Хотя, может, так и надо. Похоже, Аля попадет в надежные, крепкиеруки. Я огляделась по сторонам, отыскивая Сашу, и обнаружила ее в центредовольно большого скопления людей. Да уж, Сашенька тоже проявила себя не лучшимобразом. Одетая, как Раиса, во все темное, только без платка, она привела накремацию Лизочку, наряженную в теплую водолазку и длинную юбку. Ей стало жарко,Лиза захныкала. Когда она в очередной раз заканючила: «Мамочка, у меня головазаболела», Саша громко, на всю площадь заявила:

– Потерпи, родная, мы должны проводить в последний путьпапу.

Все мгновенно повернулись к Лизе, по толпе пробежал шепоток.Сначала люди мялись, потом Анюта Вехова, главная сплетница и болтунья, невыдержала, подошла к Саше и принялась улыбаться, словно крокодилица, увидевшаяжирного щенка. Саша не растерялась, всхлипнула, прижала к глазам носовойплаточек, вытащила свидетельство о рождении…

– Я так его любила, – донеслось до меня, – но, естественно,не собиралась рушить чужое счастье…