Щеки мои заполыхали. Я почувствовала себя такой дурой! Нукак же можно было не понять, в каком мы положении? Должно быть, гордость Лукасастрадала каждый день — он до сих пор твердо верил в добро и работал там толькопотому, что это было необходимо. Для нас.

Я ласково накрыла его руку своей.

— Я понимаю.

— Хотел бы и я понять. — Лукас убрал руку. — Слушай, я знаю,что хозяин машины имеет право получить ее обратно. Но держу пари на миллионбаксов, что она нужна ему не для того, чтобы купить лекарство любимомучеловеку. Если бы он знал... если бы знал, как сильно оно тебе нужно... как тыдумаешь, может, он не рассердился бы?

Я кивнула, быстро моргая. Я стала обузой, и мы с Лукасомпревратились в преступников. Это причиняло боль, но мне придется посмотретьправде в лицо.

Оказалось, что в одной из местных больниц есть бесплатнаяполиклиника, так что Лукас взял выходной и повел меня туда. Едва мы в неевошли, стало понятно, почему она бесплатная. Все до единого стулья в комнатеожидания были заняты. Там сидели старики, одинокие и потерянные на вид; сиделицелые семьи. В каждом углу кашляли. Желтоватые постеры на стенах напоминали оразличных факторах риска, делая упор на ЗППП.

Я вписала свое имя в конце длинного списка, прикрепленного кпоцарапанной старой планшетке. В комнате сильно воняло лизолем.

— Тебе лучше сесть, — сказал Лукас.

Мне хотелось попросить его перестать вести себя как наседка,но сесть действительно было нужно. Я чувствовала сильную слабость, меня бросалото в жар, то в холод. Я то мечтала об одеяле, а то даже летнее платье казалосьслишком теплым.

Лукас сел рядом, и мы с ним начали листать журналы, лежавшиена столах. В основном в них рассказывали о том, как заботиться о маленькихдетях. С обложек улыбались счастливые, здоровые, сияющие детишки, ничуть непохожие на ожидающих приема малышей вокруг нас. Все журналы были выцветшими, сзагнутыми страницами. Первый же, который я взяла, оказался двухлетней давности.

— Жутковатое местечко, — прошептала я Лукасу.

— Вроде не такое уж и плохое, — пожал он плечами, и японяла, что его вряд ли когда-нибудь водили к другим врачам; платить многоЧерный Крест не мог, и они никогда не задерживались надолго в одном месте,чтобы обзавестись семейным доктором.

Я вспомнила своего педиатра в Эрроувуде, доктора Даймонда,добродушного человека в очках, всегда позволявшего мне перед прививкой выбратьлейкопластырь с моими любимыми мультяшными персонажами. Мама говорила, что ониводили меня к нему с младенчества, а к тому времени, как мы перебрались в«Вечную ночь», я была уже слишком взрослой, чтобы оставаться его пациенткой. Ивсе это время, проверяя мои рефлексы и делая мне прививки, он не замечал во мненичего необычного, хотя однажды сказал, что моя мама, похоже, совсем нестареет.

В общем, знакомство с доктором Даймондом убедило меня, что,если я подхватила обычный человеческий вирус, врач мне поможет. Ну а если эточто-то вампирическое — что ж, мне не повезло, но доктору об этом знать необязательно.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем меня вызвали, нов конце концов я услышала свое имя. Лукас помахал мне, и я скрылась за дверью.

Грузная медсестра с бейджем, на котором было написано«Сельма», вошла в кабинет вслед за мной.

— На что жалуемся?

— У меня часто кружится голова. — Бумага на кушетке смялась,когда я села. — И аппетит совершенно пропал.

Сельма глянула на меня:

— Ты случайно не беременна?

— Нет! — Щеки мои запылали. Я знала, что доктора задаюттакие вопросы, но все равно была к этому не готова. — В смысле... я... ну, еслиможно так выразиться, веду половую жизнь, но мы предохраняемся. И я точно знаю,что не беременна. Честно.

— Ну что ж, посмотрим, в чем дело. — Сельма сунула мне в ротградусник. Я послушно прижала его языком, глядя, как она берет тонометр. — Какты себя чувствуешь?

Я покрутила рукой: так себе. Сельма кивнула, стала надеватьманжетку мне на руку — и вдруг замерла. Я скосила глаза и увидела, что онауставилась на дисплей термометра, на котором высветилось — «91 градус».[9]

У меня всегда была немного пониженная температура. ДокторДаймонд вечно шутил насчет моих 97 градусов, но в этом не было ничего такого ужособенного. Однако 91 градус — это действительно необычно.

— Дай-ка мне его. — Сельма вытащила градусник у меня изорта, стерла показания, снова сунула его мне в рот, закрепила на руке манжетку иначала накачивать в нее воздух. Манжетка плотно сжала мое предплечье. Я неотводила глаз от дисплея термометра. «Ну давай, — думала я. — Поднимайся. Хотябы до девяноста семи градусов! Она не сочтет это слишком странным».

Цифры на дисплее сменились, упав до 90 градусов.[10]

Сельма вытаращила глаза. Сначала я подумала, что она увиделапоказания градусника, но тут же поняла, что с давлением тоже что-то не так.Сельма сорвала манжетку с моей руки и скомандовала:

— Ложись! Я сейчас же приведу доктора.

— Да нет никакой спешки, — неуверенно возразила я. — Нучестно, у меня просто голова кружится.

— Ложись, пока не упала! — Сельма прижала мои плечи ккушетке. Несмотря на силу, в ее манере было что-то очень мягкое: должно быть,она хорошая медсестра. Сельма выскочила из кабинета, а я осталась лежать,скрестив руки на животе и пытаясь убедить себя, что ничего страшного непроисходит.

К несчастью, я знала, что это не так.

Будь это пневмония, или грипп, или любой другой вирус,температура не была бы такой низкой. Когда люди заболевают, температура у нихповышается. Думаю, и с давлением тоже что-то в этом роде.

Иными словами, то, что со мной происходило, не имелоникакого отношения к человеческим болезням.

Я слышала, как в коридоре медсестра взволнованноразговаривает с кем-то, вероятно с одним из докторов. Неужели они решат, чтоэто неотложный случай? И положат меня в больницу? А если так, смогу ли я из неевыйти?

Я быстро встала — чересчур быстро. От резкого рывка головазакружилась, и на какой-то миг я испугалась, что упаду, но ухватилась закушетку и сделала несколько глубоких вдохов. Еще чуть-чуть — и я уже могла идти.

Я выглянула в коридор. Сельма стояла неподалеку, полностьюпоглощенная разговором с доктором, и я хорошо слышала, как она говорила:

— Я уверена, что термометр исправен. Это случилось всегодесять минут назад. Говорю вам...

Нужно торопиться. Я на цыпочках прошла половину коридора ипустилась бежать к комнате ожидания. В коридоре появилась еще одна медсестра ивздрогнула, когда я промчалась мимо нее.