Нет. Это все неправильно, и я не собираюсь так мать. Незнаю, что сейчас происходит, но все это ошибка, просто чудовищная ошибка, мывсе исправить, когда придумаем как.

Я же докричалась до него только что, так? Когда я позвалаЛукаса, он меня услышал, хотя и не понял этого. Просто нужно позвать снова.«Лукас, я здесь! Прямо здесь! Тебе только нужно посмотреть на меня».

Он не шелохнулся.

Может быть, нужно подобраться поближе? Но как это сделать? Яне могла понять, как (или почему) все еще двигаюсь, если мы с теломразделились.

Потом я посмотрела на Лукаса и увидела на его лице такуюмуку... Он выглядел таким отчаянно одиноким и потерянным. Мне очень хотелосьобнять его, хоть как-то утешить...

И это желание, словно буксиром, сдернуло меня с потолкапрямо к нему. Я вдруг ощутила, как меня, будто одеялом, окутывает тепло еготела, и почувствовала, что я прорвалась.

— Лукас!

Он дернулся, глаза его расширились, он отскочил от кровати ипопятился в угол.

Почему он испугался? «Лукас, я здесь!»

Но я уже поняла, что он меня не слышит и, кажется, не видит.Лукас пару раз моргнул и сполз вниз по стене. Очевидно, решил, что емупочудилось.

И тут я тоже перестала его видеть. Голубовато-серый туманснова сомкнулся, и я опять почувствовала, что свободно парю в воздухе. Вверхили вниз? Двигаюсь ли я вообще? Невозможно определить.

«Нужно отыскать свое тело, — сказала я себе. — Если я найдуего, то просто заберусь в него». Я воображала, что это как со спальным мешком —нужно залезть внутрь и застегнуть молнию. Вроде бы довольно просто. Но почему яне могу найти свое тело?

«Оно больше не твое».

Вздрогнув, я попыталась оглядеться, понять, кто это сказал,но не увидела ничего, кроме тумана. И голос этот я не слышала, хотя ивосприняла сказанное.

«Нужно вернуться в винный погреб, — решила я. — Я хочу бытьс Лукасом и окажусь рядом с ним — немедленно».

И я снова оказалась рядом с ним, но не в винном погребе. Онстоял на подъездной дорожке у дома Вудсонов. Я находилась у него за спиной,будто подглядывала из-за плеча. Кажется, вот-вот наступит рассвет: небо ужестало серым. На дорожку только что вырулила машина. Из нее вышел кто-товысокий.

Балтазар с напряженным лицом шел навстречу Лукасу. Егосиняки еще не прошли, и шагал он медленнее, чем обычно, но похоже, он был ужепочти здоров.

— Как она? — спросил он. Внимательно вгляделся в лицо Лукасаи резко остановился. — О нет!

— Она...— Лукас не мог произнести ни слова. Я видела, какдергается его челюсть, словно он разучился говорить. — Ее больше нет.

— Нет! — Балтазар затряс головой. На его лице отразиласьпаника. — Ты ошибся!

— Бьянка умерла, — сказал Лукас.

Теперь все стало реальным. Я хотела закричать, но не могла.Хотела убежать, но и это было невозможно. Я не могла прятаться от случившегося.

— Я хочу на нее посмотреть, — произнес Балтазар.

Вместо ответа Лукас отошел в сторону. Промчавшись мимо него,Балтазар пробежал сквозь меня — о, какое странное, но при этом ошеломительноеощущение, потому что на секунду вся сила, отчаяние и любовь Балтазара эхомотозвались во мне. Это не отличалось от ощущений живого человека, но былореальным — куда более реальным, чем я сама.

Балтазар вбежал в винный погреб и как будто увлек меня засобой. Может быть, потому, что до этого он прошел сквозь меня, не знаю. Знаютолько, что пролетела по длинному коридору из винных бутылок — вслед заБалтазаром, мимо него — и оказалась в комнате. Я смотрела на него, в то времякак он смотрел на мое тело.

Оно лежало на том же месте, где я видела его в последнийраз, когда Лукас закрывал мне глаза. Балтазар долго стоял и смотрел, словно немог поверить в случившееся. Потом прислонился к стене и... упал. Соскользнул напол и вцепился в собственные волосы.

Я покружилась над своим телом — оно казалось мне вполненормальным. Может, немного нездоровым, но, в сущности, оно не сильно отличалосьот спящего. Единственная разница была в том, что я больше не дышала. Но ведьэто можно исправить, правда? Нужно только запрыгнуть в него.

Ну, звучит-то это просто, но на деле все оказалось не так. Ясмотрела на себя, пытаясь ощутить то же магнетическое притяжение, как с Лукасоми Балтазаром. Если получится уловить эту энергию, рассудила я, меня простовтянет обратно в тело и я оживу.

Но никакого притяжения не возникало.

Прошло немного времени — думаю, несколько минут, но точно незнаю, — и Балтазар поднялся на ноги. Позади я слышала шаги Лукаса. Оба онивстали у изножья кровати, глядя на меня.

— Что случилось? — хрипло спросил Балтазар.

— Я написал тебе в письме. — Голос Лукаса звучал так устало,что я призадумалась: сколько же он не спал? — Она все слабела и слабела. Мыпонимали, что врач тут не поможет, поэтому я был вынужден просто смотреть...

Лукас с трудом сглотнул. Балтазар нерешительно взглянул нанего, и мне показалось, что сейчас он потреплет Лукаса по плечу, но он нешевельнулся.

— Я попытался уговорить ее завершить переход, — продолжалЛукас— Предложил воспользоваться мной, чтобы превратиться в вампира. Но она незахотела, если я не превращусь вместе с ней. Я сказал — нет. — Он ударилкулаком по стене.— Проклятие, почему я просто не согласился?

Балтазар покачал головой:

— Бьянка решила все правильно. Не только для тебя, но и длясебя тоже. Есть вещи более страшные, чем смерть.

— Прости, но сейчас я с тобой не соглашусь.

— Понимаю.

Они стояли рядом и смотрели на меня, как двое часовых. Мневсе еще хотелось прокричать им, что все это ошибка, что мы еще можем всеисправить, но это уже и мне самой начинало казаться неправдой.

Я умерла. Покинула тело, как пишут в книжках, и в любуюсекунду увижу яркий свет, на который мне придется идти.

Мне хотелось заплакать, но для слез нужно тело. Даже этогоутешения я лишена и не могу дать выход печали и страху, скопившимся внутри.

Наконец Лукас сказал:

— Я не могу вызвать полицию или скорую помощь. Слишком многотакого, чего я не смогу объяснить.

— Не можешь, — согласился Балтазар. — Придется похоронить еездесь, причем еще до рассвета, чтобы никто не увидел. Я помогу.

Лукас глубоко, прерывисто вздохнул:

— Спасибо.

Они впервые смотрели друг на друга без вражды, ревностьисчезла.

Балтазар обошел кровать и убрал с моего лица волосы.Наклонился, поцеловал меня в лоб и задрожал, я поняла, что он с трудомсдерживает слезы. Но мгновение спустя он снова стал собранным и серьезным.Балтазар откинул лоскутное одеяло, плотно завернул меня в простыню и поднял наруки.